Помощник вежливо улыбается – не то от моих откровений, не то от тряски. Золотистый внедорожник не спеша переваливается с кочки на кочку. Серебристая «Леана», скорее всего, уже завязла в Старогородских буераках.
Подъезжаем к «блокпосту» – самодельному шлагбаум, ржавый вагончик. Минуты через две из КПП выходит дикошарый мужичок и здоровается с Клёновым по имени-отчеству. Тот опускает стекло и уважительно приветствует его по имени. Шлагбаум поднимается. Мужик придирчиво заглядывает в салон: «И кого еще принесло?»
Заворачиваем налево и едем берегом лесного озера. Уже сумерки. Очень тихо. Слышно, как шуршат камыши и покрикивают ночные птицы. В двух машинах, кроме меня, еще шестеро не совсем трезвых мужчин.
Все, дорога кончилась. Вылезаем возле какого-то навеса. Помощники быстро раскладывают колбасу и куриные ножки, достают водку и вино. Пока не открыли напитки, предлагаю Клёнову поговорить о его военной карьере. Денис уже настраивает камеру – в самый раз вспоминать о подвигах.
Герой встает спиной к водной глади и рассказывает, как они с другом Быком отправились на войну:
– Мы с ним списки подменили. Пробрались ночью в особый отдел и положили свои личные дела в папку «Грозный». А то мне уже надоело целлюлозу есть. Как только напишу рапорт о переводе в действующую часть, так командир рвет его и водичку мне подносит: на, мол, запей! Я так 26 рапортов съел.
Бравые ребята оказались в Чечне в 96-м. Им было до дембеля всего полгода. Служили они в Москве, в элитном полку.
Клёнов в подробностях описывает свой последний бой – как он сел на броню БМП и отправился в разведрейд. Из его рассказа я не понимаю и половину. Зачем его понесло на войну? Что такое «эргэдэшка»?
– Ой, смотрите, выдра! – кричит помощник Миша, но Клёнову сейчас не до фауны. Он весь там, на войне. Он стреляет из автомата, бросает гранаты, бежит, падает на землю, потом снова бежит, отрывается от своих, спасает командира, его представляют к званию «Герой России», а на следующий день снова поднимают по тревоге…
– …а я на БМП на броне. А тут – раз: мина! Меня сносит. Хоп!
Друзья бросились ему на помощь – пытались вставить на место глаза, выползающие из орбит, разжали зубы ножом и вытащили язык, чтобы сержант Клёнов не задохнулся от контузии. Когда перестрелка закончилась, он не подавал признаков жизни. Нижняя часть лица Клёнова выражает триумф:
– Двое суток в трупах, трое суток в коме. 49 осколков вынули.
Да его и спасли-то случайно: когда в Ростове «груз-200» выгружали из рефрижератора, старички-санитары нащупали через фольгу и полиэтилен, что пальцы ног у мертвого сержанта еще не окоченели.