В ночном самолете Парк прочитал радиосообщение о том, что вчерашнее предварительное испытание ракет "фокс" сорвалось из-за протеста жителей Сан-Хуана — городка, возле которого производились испытания. Депутация горожан заявила, что содержание радиоактивных осадков в воздухе превышает допустимую норму. Парк отлично понимал: то, что ядерные взрывы, постоянно производившиеся по соседству, представляли огромную опасность для здоровья жителей города и не могли быть новостью для отцов города. Но интересно знать, по чьему приказу местная пресса подхватила протест населения. Вероятно, тут участвовали конкуренты Ванденгейма, кому Лоуренс наступал на горло своим ракетным бумом. Но пока Парк был спокоен: популярность у публики как "честного сенатора" должна быть гарантией, что он, Парк, не станет действовать очертя голову. А он, разумеется, скажет, что нет никакой опасности еще в одном-двух взрывах. В интересах обороны они должны быть проведены. Может быть, придется обещать, что взрывы будут последними. Важно не сорвать испытания. Без их успеха парламент не станет слушать Парка, когда дело дойдет до новой ассигновки на перевооружение. Одним словом, Парк был спокоен: все будет хорошо.
Однако обстановка на аэродроме заставила Парка насторожиться. Несмотря на ночь, его встретила армия репортеров и фотографов: пресса, радио, телевидение — все было тут.
Такая встреча означала чье-то хорошо организованное сопротивление Ванденгейму, а значит, и ему, Парку. Его молчание на аэродроме, на улице перед подъездом отеля и даже в номере отеля, куда проникли журналисты, не помогло. Утренние газеты появились с заголовками, несмотря на смертельную угрозу жителям Сан-Хуана и всего штата, Парк настаивает на проведении ядерных взрывов именно здесь.
Парк встал рано и подошел к окну, чтобы распахнуть его: привык делать гимнастику на чистом воздухе. Его поразила тишина, висевшая над всегда оживленным и шумным городом: ни автомобильных гудков, ни шума моторов, ни воя полицейских машин. Молчало даже рекламное радио. Вся мостовая перед подъездом гостиницы была запружена людьми. Толпа тянулась по улице, насколько хватало обзора из окна. Парку не надо было объяснять: эти люди пришли не для того, чтобы посмотреть, как он будет садиться в автомобиль. Без вмешательства больших сил полиции никакому автомобилю вообще не удастся пробиться к гостинице.
Парк решил позвонить в штаб военного округа и уже взялся было за телефон, но передумал: неужели он не справится сам? Он, "Парк-победитель"?!
Он поспешно оделся. Зазвонил телефон: начальник полиции предупреждал о массовой демонстрации населения и просил не выходить из гостиницы, пока полиция не расчистит улицы. Парк, не дослушав, швырнул трубку, вышел на площадку и вызвал лифт. Когда кабина остановилась на его этаже и лифтбой сквозь стекло увидел Парка, внутренняя дверь кабины мгновенно захлопнулась, и лифт исчез. Несколько мгновений Парк стоял растерянный, потом снова нажал кнопку — лифт не появлялся. Он нажал кнопку второго лифта — его словно не существовало. Вызвать по телефону администрацию гостиницы или соединиться с городом оказалось невозможно — аппарат был отключен. Звонки прислуге перестали работать. Можно было подумать, что гостиница вымерла.