– У меня на родине говорили, что душа умершего человека может стать вечно голодным духом… – сказала она, кусая губы. – И все зависит от того, как ты провел свою жизнь…
– Души праведных попадают на небо, – ответил я, – в прекрасные сады Эдема. Сомневаюсь, правда, что Дженни попала в Эдем. Однако я помолился о ней, ее душа упокоилась с миром, и ее больше не посетит страдание. В отличие от того, кто забавы ради пристрелил тварь божью, – тому суждено вечно мучиться в адском пламени. Ибо Господь не терпит убийства невинных…
Мулан еле заметно улыбнулась, не смог сдержать улыбки и я (поскольку был готов заплатить даже сто фунтов, только бы воочию увидеть, как Галлахер низвергается в преисподнюю).
– Дженни смотрит на тебя сейчас и гордится тобой, – сказал. – Потому что единственными людьми, которые помянули ее, были мы… А ты не хотела идти…
– Спасибо, Виктор, – прошептала Мулан. – Не знаю, что бы я делала без вас…
Я аккуратно высвободил свою руку и обхватил ее тонкую, точеную талию. Китаянка сперва слабо подалась в сторону, но я притянул ее к себе, и она покорилась, плотно прижавшись ко мне.
– О, дьявол! – у меня аж перехватило дыхание. Навстречу нам через церковные ворота важно шествовал Рональд Блейк в сопровождении сэра Гуго. Они шли в церковь не в обычный для них день, и лишь по счастливому стечению обстоятельств я не столкнулся с ними нос к носу. Стиснув зубы, я ловко провел Мулан мимо и, резко повернув направо, ускорил темп шагов. К счастью, увлеченные разговором, они не заметили меня, а Элизабет, идущая на некотором расстоянии позади них с двумя пожилыми дамами, попросту не узнала. Чуть ли не бегом зашагал я вниз по мостовой – на счастье, Мулан вполне успевала за мной, и приостановился, лишь когда церковь скрылась за деревьями. Ноги у меня подкашивались, и по спине все еще бегали морозные мурашки, но я заставил себя с улыбкой обратиться к танцовщице.
– Ну мы и припустили, как будто за нами злые духи погнались, – сказал я со смехом.
– Правда… – на этот раз засмеялась и Мулан и уже сама обхватила меня за талию. Возле кладбищенских ворот я, несмотря на ее горячие возражения, купил целый букет белоснежных роз, который она возложила на свежую могилу Дженни – мы были единственными, кто пришел ее помянуть за все четыре дня, прошедшие с момента её смерти. И пока Мулан неподвижно стояла возле ее простого надгробия, я, отойдя в сторону, курил трубку, изредка бросая в ее сторону взгляды. Девчонка, без сомнения, была уже морально готова, и сейчас надо было действовать решительно, но очень осторожно, дабы не вспугнуть ее.