Он кивнул, внезапно потеряв голос.
– Я пыталась представить, как это может быть, – сказала она, потупив взор и еще больше покраснев. – Но воображение не помогло. Я просто схожу с ума.
А он сходил с ума, вспоминая.
Макс так крепко сжал спинку стула, что та едва не треснула. Теперь, высказав свое мнение, Кэрри уйдет.
Но она не уходила.
– Если сегодняшний поцелуй что-нибудь значил, – продолжала она, – нас ждет нечто особенное, Макс. Нечто удивительное.
Черт побери, да. Но все дело в том, что нужно помнить о прошлом.
Макс знал, что немедленно должен рассказать Кэрри все. Открыть правду и отправить спать одну в ее комнату. Пора ей понять, что ее интерес к занятиям любовью – это как прыжок в пропасть, так же как и интерес к жизни здесь.
Но она выглядела такой беззащитной, стояла в ночной рубашке и почти предлагала себя.
Предлагала себя ему.
Она подошла ближе, лампа, оказавшаяся позади, высветила ее силуэт, фигуру, скрывавшуюся под тканью халатика. Он видел замечательные изгибы ее груди, тонкую талию, женственные соблазнительные бедра и ноги. В голове промелькнули другие подробности, вспомнилась гладкость и мягкость кожи и то, как она отвечала на его прикосновения. Он знал все интимные особенности ее тела как свои пять пальцев.
И, черт возьми, никогда раньше так не хотел и защитить ее, и овладеть ею, наверстать то, что они упустили.
Он пообещал себе, что этого никогда не случится. Кроме того, дал слово Сильвии никогда не соблазнять ее дочь.
Но сейчас это идея ее дочери, не его.
И он безрассудно спросил:
– Скажи, тебе все еще любопытно узнать правду о нас?
– Ужасно.
Кэрри ответила легким шепотом и подошла еще ближе, так, что он почувствовал запах ее мыла. Аромат полночи и роз.
– Надеюсь, ты помнишь: любопытство сгубило кошку.
Он попытался предоставить ей последнюю возможность уйти. Прежде чем даст волю огненному желанию прикоснуться к ней. Целовать ее, заниматься с ней безумной, дикой любовью.
Кэрри улыбнулась. И подошла еще ближе.
– В таком случае хорошо, что я не кошка.
Кэрри нервничала от того, как бесстыдно вела себя в кабинете Макса. Так сказать, напала на льва в его собственном логове. Но сейчас, когда его синие глаза горели огнем, и он потянулся к ней, обхватил ее лицо руками и поцеловал, она почувствовала себя спокойнее и отдалась желанию.
Этот жутко сексуальный мужчина был ее мужем. Ее мужем, хотя и незнакомцем.
Это сочетание сводило с ума. Заводило. Особенно когда он еще крепче прижал ее к себе и поцеловал еще более страстно.
Сегодня поцелуи Макса были еще чувствительнее, словно он доказывал, что она принадлежит ему. Чтобы у нее больше не осталось никаких сомнений в его намерениях.