– Оболенский-младший как соучастник идет с вашей командой! Исполнять!
Набив мокрыми листьями четыре мешка, мы уселись на них отдохнуть и посоветоваться.
– Чего будем делать? – спросил Никишов.
Он парень крепкий, но нуждается в руководстве.
– А вы уже все сделали, – сказал Алешка, подпрыгивая на мешке. – Осталась одна ерунда. Вернее, две ерунды. Делаем засаду – раз, схватываем серого волка – два!
– Еще три, – добавил к счету Сельянов. – Доставляем его участковому. Вот он попрыгает! Как без штанов в крапиве.
Правильно, каждый должен заниматься своим делом – кто учиться, а кто в крапиве прыгать.
– А как Танька считает? – спросил Никишов.
– Хорошо считает, – ответил Алешка. – Хоть до ста без остановки.
Отличный ответ. Никишову понравился.
– Ну что, – вздохнул он, – погнали?
Мы набили листвой еще сколько-то мешков, оттащили их к калитке и вернулись в школу. Досидели оставшиеся уроки и пошли домой.
Мамы дома не было, Танька тоже еще не пришла, и мы пообедали вдвоем.
– Столько дел, столько дел, – пожаловался Алешка, валясь на тахту. – Даже спать захотелось. – Но тут же вскочил. – Пошли, Дим!
– Куда еще?
– На разведку. В эту «галеру» Чашкиных. У нас с тобой билеты есть. Со скидкой.
– Вообще-то они для мамы с папой.
– Кто сказал? Крышкин? Родители туда все равно не пойдут. А потом, Дим, – невежливо. Они меня в Италию или на дачу повезут, а мы даже к ним не сходим. Они обидятся.
Ну да, и останемся мы без черепицы.
Так мне не хотелось тащиться в эту «галеру», что Лешка это понял и тихонько сказал:
– Хочешь одну тайну? Помнишь, когда мы в Танькином лицее были, я на второй этаж бегал, в туалет?
Вот уж событие! Достойное памяти.
– Я ведь, Дим, туда специально попросился. На разведку.
– И что ты там разведал в туалете?
– В туалете ничего нового, а в одном калидоре…
– Коридоре, – поправил я.
– Ну, а я что говорю? В общем, там много дверей с табличками. И на одной двери была, знаешь, какая? «Ст. пред. Т.В. Чашкин». Что такое «стпред» я не знаю. Наверное, старый предатель.
– «Ст. преп.», Леха, старший преподаватель.
– Старый или старший, я не знаю. А вот что такое Чашкин, и ежику понятно.
– Ты думаешь, что…
– Я, Дим, думать не очень люблю. Я люблю соображать.
– И что ты соображаешь?
– Этот Чашкин ворует картины и продает их от своего имени.
– Под своим именем, – немного поправил я. – Только не сходится у тебя. Помнишь первые картины? Там стояла подпись «Л. Чашкин», а не «Т. Чашкин».
– Ну и что? Ошибился немного, второпях.
– Нет, Лех, здесь что-то не то.
Тем временем мы подошли к художественному салону под названием «Галерейка». Он занимал подвал большого дома, мы спустились по ступенькам и вошли в мир живописи и искусства.