— А ты хочешь предложить мне изысканный ужин с бокалом вина или, скажем, партию в трик-трак? — заставила она себя пошутить.
— Угу, еще пару танцев под луной, — хмыкнул он. — Да, твоя правда, всё равно делать больше нечего. Можно попытаться завтра еще раньше встать, сегодня вон какой конец отмахали!
— Лошади-то выдержат? — спросила принцесса, развязывая вьюк. Приходилось делать над собою усилие, чтобы держать глаза открытыми, чтобы не уткнуться в этот самый вьюк и не уснуть прямо здесь.
— Да они привычные, — ответил Генри. — Думаешь, делакоты с ними меньше за день проходят? Поди, еще и побольше! Жалко их, конечно, но куда деваться-то?
— Деваться некуда… — согласилась девушка и больно ущипнула себя за бедро. Синяк останется, ну да пёс с ним, не видно никому! Боль ненадолго прогнала сонливость, но это не было спасением.
«Я не имею права, — Мария-Антония закусила губу почти до крови, дернула запутавшийся ремень, высвобождая одеяло. — Я должна оставаться собой! Нам нельзя задерживаться даже на день, а я уверена, Генри не повезет меня, ту, другую, силой, он попытается что-то сделать, хоть и обещал… Я обязана проснуться в здравом уме!»
— Тони, ты что закопалась там? — спросил Монтроз. — Помочь?
— Нет, я уже иду, — ответила она, резко повернулась, прижимая к себе свернутое одеяло одной рукой — что-то вдруг рвануло за запястье другой. Оказалось, она зацепилась браслетом за пряжку, но прочный ремешок выдержал. — Ремень запутался. Держи.
— Давай, — Генри привычно расстелил одеяло. — Падай.
— Уже… — Мария-Антония улеглась, положив под голову свернутую куртку.
Бороться со сном больше не было никакой возможности, но она какое-то время еще упорно смотрела в небо, на убывающую луну, слушала, как переступают поблизости стреноженные кони, как устраивается рядом Монтроз, ругает сквозь зубы угодившую под бок кочку, как шумно дышат вернувшиеся из вечернего дозора псы. А потом звуки расплылись, перемешались, и принцесса канула в пустоту…
…Генри спать вовсе не хотелось, но он предпочитал присматривать за Марией-Антонией: она сегодня выглядела какой-то вялой, а к вечеру ее и вовсе сморило. «Не угроблю я так девчонку? — задался вопросом Монтроз. — Она крепкая, конечно, но ведь не из местных. Принцесса всё-таки, вряд ли ей доводилось в такие походы ходить, да по жарище, да на сухом пайке! Воды, кстати, тоже мало осталось…»
Он отвлекся, прикидывая, надолго ли хватит припасов, особенно если самому посидеть впроголодь. Картина выходила неутешительная. Можно бы и поохотиться, кое-кого из здешних обитателей есть безопасно, но не сырьем же! Он-то сам съест и не поморщится, а девушка? Вот хоть пожалей о том, что черные колючки если и показываются теперь из земли, то поодаль и едва-едва, даже на растопку их не хватит… Может, старик-шаман все-таки сделал что-то? Дал принцессе оберег какой-нибудь, а говорить не велел? Вполне в его духе!