— Не делай резких движений. — аккуратно сняли с головы солнечные очки и напряженно оглядели лицо.
«Эх, добегался», - пришло запоздалое раскаяние. — «Толку мне от этих фиолетовых? Сколько лет уже прошло. Тем более, Ее там не было… А я, выходит, команду подвел.»
— Только папе не говорите, — вырвалось тоскливо.
— Папе? Папе не скажем, не переживай, — почему-то послышалась в его голосе тревога. — Не болит ничего? Спину чувствуешь? Ноги? Ну-ка пошевели пальцами. Отлично. Теперь руки подними. Да что ты в меня ими тыкаешь, ты покрути в стороны!
— А вы не будете меня арестовывать? — пробилось удивление, от которого даже боль в ноге притихла.
— Надо бы доложить куда следует, — вздохнул он и протер лоб от пота. — Но ты, вроде, трезвый. А тут часто падают. Поворот плохой и знака нет. Хорошо я тебя заметил… Не переживай, сейчас вытяну твой мотоблок.
Добрый человек, оказавшийся Геннадием, трактористом и владельцем трактора, споро зацепил тросом раму и вытянул слегка побитый, но вполне целый с виду агрегат со дна кювета.
Только заводиться мое средство передвижения отказалось напрочь. Как бы ни грозили ему отверткой и гаечным ключом, как бы не ласкали промасленной тряпкой — все оказалось тщетно. Он был мертв, и ничто на сельской дороге не смогло бы вновь пробудить в нем жизнь.
— Продай мне? Движок, конечно, убит, но за раму, тележку и колеса хорошо заплачу.
До города оставалось еще очень не мало, болела нога, вечер грозился передать ключи от неба ночи, а соревнования — уже следующим утром. И горе тем, кто опоздает.
— Мне бы в город, — сжав купюры, предложенные за останки мотоблока, я вновь протянул их обратно.
— У меня график, — отрицательно покачал он головой. — С тобой много времени потратил.
— Я много заплачу! — отыскал я другие купюры в кармане.
— Там, — махнул он на поле. — Люди ждут. А вон там, — указал он на темную линию горизонта чуть в стороне от направления, где должен был быть город. — Гроза. Может, даже с градом. Сегодня надо все завершить. Мне никак нельзя подвести.
— Мне — тоже… Там завтра танцы.
— А у меня тут — жизнь, — выдохнул он и чуть мягче продолжил. — Возвращайся на станцию. Автобусы не ходят, но попутную машину рано или поздно поймаешь. Я позвоню твоим родителям, они встретят. А лучше оставайся у нас до утра.
— Спасибо, но в город обязательно нужно сегодня.
— Тебе виднее, — подошел он к уже своему мотоблоку и одним движением скинул обратно в кювет.
— После работы займусь. Бывай! — заскочил он в кабину трактора и отправился обратно к своим.
И мне пора. Неловко перенес вес на травмированную ногу и досадливо скривился. Все же, надо звонить, как бы ни хотелось справиться самому. Беда в том, что сотовый телефон остался там же, где документы. Спохватившись, окликнул Геннадия. Но, как я ни кричал ему в спину, за ревом двигателя тот так и не услышал. А на мое махание руками только помахал мне ответно, прощаясь. Хотел было догнать, только левой ноге эта мысль не сильно понравилась. Да и фуражку с такой болью не найти.