— Тогда через год ждите подарки, — подмигнул ему.
Зажужжал подъемный механизм, отделяя от плоскости стены массивный лист железа и устанавливая его параллельно земной поверхности.
— Удачи вам! Заглядывайте к старику! — Напутствовал смотритель, провожая на платформу.
— Уж лучше вы к нам. — Буркнул Артем.
— Обязательно! — Улыбнувшись, отозвался тот, отчего наш скрипач вздрогнул и потемнел лицом.
— Что с тобой? — Дождавшись, пока подъемник опустится до уровня второго этажа, сделал Паша замечание Артему. — Как сам не свой.
Смотрелось действительно странно — даже грубовато на фоне радушия, нам оказанного.
— Имею право, — сжал тот губы и вперил взгляд в горизонт. — Я, между прочим, вчера пережил худшую ночь за всю свою жизнь!
— Спал, как убитый, — не поверил Федор и показал морскую звезду. — Вот так спал!
— Я проснулся под утро! И страдал! — Возмутился Артем.
— Слушай, не у всех такой слабый желудок, — терпеливо возразил Паша. — Но это не повод дуться на весь мир.
— Да какой еще слабый желудок! — Возмутился тот, но мы уже сошли с платформы, так что доказывать, что страдал он по иной причине, пришлось на ходу и малорезультативно.
В итоге такси мы все-таки поймали (в буквальном смысле — оно чуть вновь не пошло на новый круг), загрузились и продолжили путь, с интересом разглядывая окружающую застройку. Все же, рядом с крепостью город был совсем иной — типовых проектов почти не было, каждый дом строился только на одну сторону и всякий раз иным образом, что выдавало разницу в возрасте между постройками, а то и вынужденный характер их строительства.
Как говорил наставник, крепость раньше была вне города. Но город все же время от времени накатывал волнами, оставляя после себя камешки-дома. А когда городская черта внезапно обняла окрестности, то и претендентов на пустырь вокруг стало гораздо больше. Хотя до сих пор вокруг оставалось очень много пустоты, заросшей зеленью, деревьями и густым кустарником.
— Доброго дня, — вежливо помахал я с девушке в красном, умывающейся возле серебристой машины, и молодому человеку, поливавшему ей на руки воду из пластиковой бутылки.
Та подозрительно посмотрела на меня и совершенно бескультурно промолчала.
Рядом без вспышки щелкнул затвор.
— Мне никто не поверит, — завороженно повторял Артем, пока я не отнял у него телефон и не стер снимок.
— Вот теперь точно.
— За что?! — Возмутился он.
— Это неправильно, — пояснил я ему простую истину.
— А яблоки кидать — правильно?!
— Слушай, а если бы тебя сфотографировали в одних трусах в обнимку с огнетушителем, было бы приятно?