— Можно получить копию? — Загорелся я взглядом.
Все-таки, навесом, через две головы и целый ряд! Федор точно оценит.
— Чтобы такого на моих уроках больше не было. — Прикрыв глаза, вздохнула она.
— Хорошо, — покаянно качнул головой, отведя взгляд.
Быстрее бы, пока шансы догнать Пашку не исчезли вовсе. Проще соглашаться.
— И перед Яном извинись. Никаких драк!
— Давайте вы мне просто двойку поставите? Можно две. — Поскучневшим голосом произнес я, отвернувшись к окну.
Темные тучи, лениво собиравшиеся с самого утра, разразились-таки ливнем, закрывая вид из окна потоками воды. Вот только Пашку это не задержит — его встречают на машине. Так что я снова опоздал с разговором. Может, обойтись без него? А можно ли подружиться без участия второго человека?
— Максим, ты меня слушаешь? Ты ведь намеренно его спровоцировал.
— Ставьте три двойки. — Качнул плечами.
— Ладно, пусть родители с тобой разбираются. — Обреченно вздохнув, прервала она затянувшуюся паузу. — Давай дневник, — требовательно потянулась рука в мою сторону.
— Вот, — положил я на стол одну из двух абсолютно одинаковых книжиц с императорской короной на обложке.
Опыт небольшого бизнеса уже научил, что лучше иметь несколько отчетностей, чтобы не портить настроение проверяющим.
— Пусть твой папа напишет мне ответ на этой же странице, — произнесла Марья Степановна, продолжая украшать красивым почерком разлинованный лист.
Провал. Хотя в поле для оценок не отыскалось ни одной двойки.
— Оценки за поведение ставить нельзя, — прокомментировала она мой удивленный и благодарный взгляд. — Но мое мнение о тебе будет выше, если драки не состоится.
Серьезный аргумент. Тем более, что Ян и без того достаточно напуган, так как знает, за что его будут бить. Да и отцу будет мало радости, если его снова вызовут в школу.
— Я подумаю над этим, — со всей ответственностью уверил ее, забирая дневник.
Вредно менять свое мнение на ходу, без серьезного и вдумчивого торга. Иначе ценить его совсем перестанут.
— Хотелось бы верить, — задумчиво произнесли мне в спину, когда я медленно и солидно удалялся к двери.
Впрочем, солидности той было ровно до закрытия двери, после чего последовал стремительный рывок на первый этаж, к парадному входу. Я все еще мог успеть за Пашкой!
Только и возле входа его тоже не оказалось — ни возле самой двери, ни около расписания, и даже в раздевалке не оказалось знакомой черной куртки.
— О, Максим, — окликнули меня с правой стороны обширного холла.
Рядом с массивными шкафами, за толстыми стеклами которых томились узниками шоколадные батончики и чипсы (когда-нибудь, я освобожу их всех), деловито управлялся с кофейным аппаратом Руслан Артемьевич — тот самый, с помощью которого нам удалось устроиться в эту школу. Хотя должность его я так и не узнал — в расписании его фамилии не было, а те учителя, которых я спрашивал, отчего-то добавляли слово «господин» перед его именем и кратко обозначали «в руководстве».