Над ухом еще раз прокричали титул и фамилию — затравленно, мажордом еле вобрал воздух в легкие, завалившись ослабевшим телом на раскрытую дверь.
В этом зале князь еще не был — не годилась крохотная, по дворцовым меркам, комната для больших приемов. Бархатная, лучше название не подобрать — и материал соответствует, широкими лентами разных цветов протянувшийся от потолка до пола, и сама комната лишена всех углов.
— Женя, вот кстати ты пришел, — одобрительно поприветствовал с кресла, не поднимаясь, кряжистый старик. — А мы только тебя… Вас ждем, — сорвался он, прочувствовав то, что ворвалось в комнату, старательно «прижимая» чужую волю к полу.
— Приветствую, — проигнорировав, обратился к присутствующим Евгений Александрович, не глядя ни на кого конкретно.
Кое-кто из присутствующих не уступал ему в силе, некоторые превосходили, но проняло, пожалуй, всех. Говорят, встречают по одежке — но родовитые куда больше доверяют внутренним чувствам и интуиции. Сейчас, судя по взглядам, его встречали опаской и невольным уважением. Единицы из молодых, да глупых, даже подняли щиты, тут же смутившись и убрав силу обратно.
Внешне же компания выглядела немногочисленной, но весьма представительной — около сорока глав княжеских семейств прибыли либо лично, либо направили наследников первой очереди. Впрочем, внешне первых сложно отличить от других — если смотреть на лица. Труды целителей помогали выглядеть старикам — молодыми, молодым — украшать себя солидными морщинами (полезно для переговоров). Гораздо проще было ориентироваться на шубы — наследникам невместно носить меха.
Расположились господа на нескольких диванчиках, расставленных дугой подле изящного белоснежного рояля, ярким пятном приковывающего к себе взгляды. Если соотнести фамилии сидящих, получалось наглядное пособие по географии империи — соседи по землям предпочли сесть вместе, иногда даже с некоторой теснотой друг для друга. Тут и союзнические отношения и общие вопросы, требующие неформального, личного обсуждения, да и вместе — оно как-то надежней, безопасней и представительней, особенно супротив других княжеских диванов-анклавов. Разве что отдельный диван в самом центре отличался — эти князья объединились по причине теплых чувств к князю Долгорукому. Так как встречу организовал именно он, то вероятно посчитал не лишним иметь несколько во всем соглашающихся с ним голосов на удобной позиции.
Некоторым из присутствующих диванов не досталось — из числа наследников. Те подтащили стулья от стены поближе к роялю, поглядывая то на друг друга, то с одинаковым осуждением, присущей молодости — на стариков, то с любопытством — на князя Долгорукого, единственного занявшего место прямо за роялем по праву устроителя встречи. Долгорукий неведомо откуда притащил гигантское кресло, совершенно не подходящее под окружающий интерьер. Эдакий трон — не меньше, но президиум обозначает надежно, с грацией топора.