Высоцкий не реализовался. Он много накричал того, чего кричать было не нужно абсолютно. Когда он овладел техникой, то долго упивался ею, а это очень опасный период для поэта – техника применительно к поэзии сама себя ставит в кавычки.
– Вам доводилось встречаться с ним за границей?
Мы, я помню, однажды встретились в Париже и весь день бродили по городу. Потом он повел меня к ним домой. Я чувствовал, что ему плохо, что он пытается не сорваться. Когда мы вошли в дом, я увидел какие-то эспандеры, гири, гантели. И все это – в сочетании с ощущением, что болезнь подстерегает его, подтачивает, как капли яда.
– А какие еще встречи с Высоцким вам запомнились?
Однажды произошла русская, нелепая ситуация. Мы приехали с Евтушенко в Ленинград на вечер поэзии, и меня явно по ошибке вселили в номер Евтушенко. Я не исключаю, что Высоцкий пришел тогда не ко мне, а к нему.
Высоцкий начал петь и пел очень долго и замечательно. Я ему сказал тогда, что очень люблю его короткие, ранние песни. Я сказал, что, например, песня «Сегодня я с большой охотою…» такая чистая, что она для меня – как сонет Лауре. И он начал петь, выбирая песни для меня. Это было совершенно упоительно.
И еще одна встреча. Помню, однажды Высоцкий приехал с женой ко мне. У меня была высокая температура, сильный жар, но я не лежал в постели, а был одет. Однако он сразу почувствовал, что я болен, и хотел тут же уехать. Я же говорю, он был светский человек, и об этом, к сожалению, никто никогда не узнает, потому что образ остался совершенно иной.
1995
Юрий ЭНТИН[53]
«Мы с тобой одной крови – ты и я!»
– Юрий Сергеевич, в одном из интервью вы рассказывали, что помогли Высоцкому издать его первую пластинку с песнями из «Вертикали». Как вам это удалось? Ведь был 1968 год, когда советская пресса буквально ополчилась на Высоцкого и его творчество. И вдруг – пластинка!
С 1962 года я работал во Всесоюзной студии грамзаписи. Это было еще до того, как она была переименована в «Мелодию». Я был ведущим редактором детским и еще редактором литературным, эстрадным. На студии были более свободные нравы, чем, допустим, на радио или телевидении. Пластинка была чуть-чуть в стороне. Не случайно именно там появлялись какие-нибудь «Ландыши», которые потом критиковались за мещанство.
У нас работала редактор Анна Качалина, которая очень хорошо относилась к тому, что делал Высоцкий. Мы с ней вели разговоры о том, что хорошо бы издать его пластинку, но нас каждый раз самым решительным образом пресекали.
Но вот вышел фильм «Вертикаль». Я его посмотрел, побежал к Качалиной и говорю: «Вот смотри. Там есть четыре песни, и все они не имеют никакого политического подтекста». Действительно, песни как-то очень хорошо вписывались в имидж того времени.