Гензель барахтался в нем, пытаясь вырваться, но все усилия были тщетны. В этом сне страшные чудовища, прятавшиеся в лесу, окружили его со всех сторон. Гензель пытался убежать от них, но, как это часто бывает в кошмарах, руки и ноги его подламывались, отнимались, делались бесполезными. Чудовища вновь настигали его и протягивали свои изъязвленные щупальца, гнилые клешни и отвратительные подобия человеческих рук. «Мясо, — довольно булькали и хрипели они, корча морды в ужасных гримасах. — Сладкое человечье мясо! Ух-ух-ух! Давненько не пробовали мы сладкого человечьего мяса!..» — «Убирайтесь! — кричал им во сне Гензель, тщетно пытаясь нащупать в кармане нож. — Пошли вон!»
Потом он почувствовал, как дрожит земля и его накрывает тенью, ледяной, как могильная плита. Что-то невероятно огромное нависло над ним, такое, что все прочие чудища вдруг показались щенками. Это был дом, огромный мясной дом, который отрастил две самого отвратительного вида ноги. Он сильно изменился. Из толщи его спутанных тканей на Гензеля смотрели глаза, десятки самых разных глаз, некоторые из них могли принадлежать насекомым, а некоторые были вполне человеческими. Глаза эти жадно пялились на Гензеля, в них сверкало черное злорадство. А потом распахнулся рот. «Вот он! — прогремел мясной дом, щеря свои зубы, огромные как валуны, в недрах его пасти клокотала грязно-желтая слюна и пересыпались молотые груды старых костей. — Вот этот мальчишка, который отрезал от меня кусок! Ну-ка, ну-ка, теперь мое время отведать кусочек дрянного мальчишки!..»
Он легко подхватил Гензеля бугристой и мощной конечностью, выросшей из разбухшей’ туши, и потащил прямо к пасти. Гензель ощутил липкий гангренозный смрад, источаемый ею, закричал от ужаса, стал лягаться ногами изо всех сил — и вдруг в какой-то момент понял, что уже проснулся.
Он лежал на твердой земле, в щеку упирались травинки, пахло раскисшей землей и древесной трухой — самые обычные запахи, если спишь, уткнувшись лицом в траву.
А еще он вдруг понял, что кроме них с Гретель в ложбине кто-то есть.
Ощущение это было жутковатым, потому что показалось, будто оживший мясной дом из его сна пялится Гензелю в спину. Чтобы сбросить морок и убедиться, что дом стоит на прежнем месте, Гензель быстро продрал глаза.
И не удержался от судорожного испуганного вздоха. Они и в самом деле были не одни.
Неподалеку от них, задумчиво разглядывая детей, стоял человек. Женщина — машинально определил разум, быстро сбрасывающий с себя звенящие оковы сна.
Несмотря на неожиданность встречи, взгляд Гензеля быстро обежал незнакомую фигуру, схватывая детали.