Свою конспиративную квартиру Корнеев скрывал ото всех, в том числе и от Орлова. На ней не было аппаратуры для оперативной связи, и поэтому майор вынужден был воспользоваться запасным вариантом. У Корнеева не было оснований не доверять адъютанту, и тем не менее майор решил подстраховаться. После прихода Зотова он на минутку выскочил на улицу и позвонил из телефона-автомата некоему дяде Мише. Дядя Миша передал кодированное сообщение генералу, а Корнеев все следующие дни должен был приходить в заранее оговоренное почтовое отделение связи и спрашивать телеграмму до востребования с ответом Орлова.
Естественно, что Корнеев решил не ходить на почту самолично. Для этого он вызвал личного агента, посвященного в тайну конспиративной квартиры. Оставалось ждать.
Холодильник ломился" от еды и водки, так что осаду можно было держать пару недель, как минимум. За эти два дня Елена Николаевна так и не появилась и не дала о себе знать. Друзья заметно волновались. Дмитрий Николаевич ругал себя за то, что пошел на поводу женских капризов и своей эгоистичной любви, разрешив Бортник приехать в Москву.
Корнеев также не находил себе места. Вынужденное бездействие, когда дел было невпроворот, угнетало и толкало на безрассудные поступки. Было уже 27-е августа, а майор понятия не имел, что происходит в Кремле, в Управлении, как дела у Кашириной, и вообще, как дела у него самого. Из Кабула тоже не было ничего утешительного. В последнем сообщении от местного агента говорилось, что Сан Саныч погиб при нападении душманов, а капитан Махов умер в госпитале от тяжелых ран. Майор оказался почти полностью отрезан от мира, и лишь связь с Орловым оставалась единственной ниточкой и надеждой на скорое возвращение к делам.
Когда мужикам нечего делать, они ударяются в дружбу с зеленым змием. Благо водки было хоть утопись, так что на следующий день после встречи, лица у обоих майоров оплыли. Корнеев не на шутку разговорился о смысле жизни и вообще… Зотов же, у которого после первого стакана язык завязывался морским узлом, сидел молча, подперев голову руками и смотрел в одну точку.
— Все почему-то считают, что КГБ — это монстр, — философски изрекал Корнеев, размахивая для пущей важности рукой. — Но КГБ — всего лишь цепной пос у монстра КПСС. Тс-с… — майор поднес палец к губам. — Тс-с… Это страшная тайна, но тебе, друг, я ее открою…
Язык у Валентина Семеновича заплетался, и он еле выговаривал слова. Зотов что-то промычал в ответ и снова углубился в изучение странной полоски на обоях.
— И вообще, в КГБ служат отличные ребята, — продолжал Корнеев. — Есть, правда, сволочи поганые, пеньки обоссанные, но… — он поднял к небу указательный палец, — мы выжигаем эти язвы на здоровом теле организма.