— Их трое — Мизин, Чернов и Куданова.
— Черт возьми, и все уважаемые ученые, цвет нашей науки! Сволочи.
Зотов сделал вид, что не заметил последней реплики. Он улыбнулся:
— Офицеры охраны, сами понимаете, исключаются, так как не могут знать закодированного сигнала для управления зомби. У директора и начальника Зоны алиби. Седой до утра дулся в карты в теплой компании, а Набелин был на рыбалке и подъехал лишь к обеду. Оба наших зама в отпуске.
— Давай про интеллигенцию.
— Профессор Черков и доктор Куданова до трех часов ночи сидели на квартире у профессора…
— Чем они занимались, любовью?
Дмитрий Николаевич хмыкнул, вспомнив недавний разговор с Набелиным.
— Нет, в данном случае наукой.
— Хорошо, остался один Мизин.
— Судя по докладу на центральный пост, профессор покинул лабораторию в девятнадцать пятьдесят, то есть примерно за пять часов до смерти лейтенанта. Задержка Мизина на работе не вызывает подозрения, та: к как год назад Седой ввел свободный график для научных работников. Он считает, что профессора, как поэта или музыканта, муза, то есть идея, может посетить в любое время дня и ночи. За графиком их работы никто не следит и судят лишь по конечным результатам.
— Это я знаю, как и то, что Седой большой демократ. Распустил дармоедов.
Зотов пожал плечами:
— График проверить легко, что я периодически и делаю. Достаточно просмотреть записи в "центральной", так как о каждом входе и выходе из бункера дежурный офицер сообщает старшему дежурному. Креме того, данные автоматически заносятся в компьютер. Уничтожить или стереть их практически нельзя. В этом случае придется стирать не только машинную память, что при желании можно сделать, но и записи в сменном журнале. А они заносятся от руки лично старшим дежурным и в конце смены передаются под роспись следующему дежурному.
— А что Мизин делал ночью, тоже неизвестно?
— Спал, как и все нормальные люди. Свидетелей этому нет.
— Значит, если верить всем показаниям, на момент убийства в блоке никого не было.
— Я уверен, что был. Лейтенант случайно стал свидетелем этого и поплатился жизнью. Вот тебе и мотивы убийства. Нам остается точно установить для каких целей неизвестный проник в лабораторию, и тогда мы сможем вычислить его. Мне кажется, все эти заморочки вертятся вокруг экземпляров. Последняя партия относится к особым. Ее программа составлялась в Москве, поэтому никто из наших не знает кода. Из всех вариантов я отобрал два. Первый: неизвестный или неизвестные пытаются расшифровать московскую программу. Для чего — это вопрос другой. Может быть, убийце уже удалось найти ключ. Второй вариант: неизвестному не нужна московская программа. Под видом ее он хочет запустить свою, тем более, что контрольную проверку делают не у нас, а там, откуда присылают программу. Что с тобой?"