и Кембридже; мысль о поступлении в Оксфорд вызывала в семействе Хэмли наследственное отвращение. Осборн, старший, названный в честь девичьей фамилии матери, обладал несомненными способностями и некоторым талантом. Он выглядел точной копией своей матери, изящной и утонченной особы. Он был кротким и любящим мальчиком, но при этом экспансивным, как девчонка. В школе он учился очень хорошо, удостоившись множественных отличий; в определенном смысле он стал гордостью и отца, и матери; а в отношении последней – еще и надежным другом, за неимением других. Роджер был на два года младше Осборна; неуклюжий и коренастый, он сложением пошел в отца; казалось, на его неподвижном квадратном лице навеки застыло серьезное выражение. Он был прилежен, но недалек и скучен, как отзывались о нем учителя. Он не завоевал никаких наград, зато привез домой благодарность за хорошее поведение. Когда он выказывал матери свою нежную любовь к ней, она, смеясь, вспоминала сказку про комнатную собачку и ослика, посему вскоре он отказался от любых выражений личной привязанности. По прошествии определенного времени перед его родителями встал нешуточный вопрос о том, должен ли он идти по стопам старшего брата и поступать в колледж. Миссис Хэмли полагала, что это будет все равно что выбросить деньги на ветер, поскольку едва ли он мог отличиться в творческих дисциплинах. Что-нибудь более приземленное и практичное – например, профессия инженера-строителя – подошла бы ему куда больше. Она опасалась, что для него было бы унизительно поступать в тот же самый колледж и университет, что и его брат, который наверняка покроет себя славой, а потом, после неизбежного отчисления, вернуться домой, окончательно превратившись в неудачника. Но его отец упорно стоял на своем, заявляя, что непременно желает дать обоим своим сыновьям одинаковое образование и что они оба должны иметь возможность воспользоваться преимуществами, которых он был лишен. А если Роджер не сумеет проявить себя в Кембридже, то в этом будет виноват только он сам, и более никто. Если же отец не отправит его туда, то в один прекрасный день может пожалеть об этом, как на протяжении многих лет корил себя за подобную ошибку сквайр Роджер. Итак, Роджер последовал за своим братом Осборном в Тринити
[12], а миссис Хэмли вновь осталась одна после того, как целый год пребывала в нерешительности относительно дальнейшей судьбы Роджера, которая разрешилась после того, как состояние ее здоровья резко ухудшилось. Вот уже много лет она не выходила дальше пределов сада; бо́льшую часть жизни она провела на софе; летом ее подвозили в кресле-каталке к окну, а зимой – к разожженному камину. Комната, в которой она обитала, была большой и очень милой; четыре высоких окна выходили на лужайку с разбитыми на ней цветочными клумбами, постепенно переходившую в лес, посреди которого раскинулось озеро с водяными лилиями. С тех пор как миссис Хэмли перебралась на софу, читая и сочиняя стихи, она написала множество прелестных четверостиший, посвященных этому невидимому пруду, притаившемуся в лесной чаще. Рядом с нею стоял небольшой столик, на котором лежали самые последние поэмы и романы, карандаш и бювар с листами чистой бумаги; тут же стояла и ваза, цветы для которой собственноручно собирал ее супруг, а зимой и летом она неизменно получала от него свежий букет каждый день. Горничная каждые три часа приносила ей лекарство вместе со стаканом воды и сухим печеньем, супруг навещал ее так часто, как только позволяли его любовь к свежему воздуху и хозяйственные хлопоты, но событием дня для нее, когда мальчиков не было дома, становились профессиональные визиты мистера Гибсона.