– До вашего отъезда… Значит, вы снова уезжаете?
– Да. Вы разве ничего не слышали? Я ведь не до конца выполнил свои обязательства. Я снова уезжаю в сентябре на шесть месяцев.
– Я помню. Но почему-то мне казалось… что вы осели в Холле насовсем, как раньше.
– Очевидно, что и мой отец придерживается того же мнения. Но я вряд ли вновь поселюсь там, и это, кстати, отчасти является причиной того, почему мне хочется, чтобы мой отец свыкся с мыслью о том, что Эйми станет жить с ним. А вот и гости возвращаются с прогулки. Однако я с вами не прощаюсь: быть может, сегодня после полудня у вас найдется для меня немного времени, чтобы нам никто не помешал, потому что мне нужно о многом посоветоваться с вами.
На том они и расстались, и наверх Молли поднималась счастливая и с радостью на сердце. Было так приятно сознавать, что Роджер разговаривает с нею в прежней манере, как друг, а ведь одно время ей казалось, будто она никогда более не сможет смотреть на рослую знаменитость с золотистой бородкой в свете прежней, почти интимной, близости, но теперь все складывалось как нельзя правильнее. Но после полудня возможности восстановить прежнее доверие не представилось. Молли отправилась на чинную и благопристойную прогулку в экипаже в обществе двух вдов и одной старой девы, но душу ей согревала мысль о том, что она вновь увидит его за ужином, а потом еще и завтра. В воскресенье вечером, когда гости сидели или неспешно прогуливались по лужайке в ожидании ужина, Роджер продолжил разговор о положении своей невестки в отцовском доме: связующим звеном между матерью и дедом должен был стать ребенок, который, в силу ревности, превратился одновременно в яблоко раздора и камень преткновения. Существовало множество мелких деталей, которые Молли следовало знать, дабы проникнуться всей сложностью ситуации для обеих заинтересованных сторон, и потому молодой человек и девушка настолько увлеклись разговором, что незаметно удалились под сень деревьев на длинной аллее. Леди Гарриет отделилась от группы гостей и подошла к лорду Холлингфорду, который прогуливался чуть в стороне, и, взяв его под руку с фамильярностью любимой сестры, сказала:
– Тебе не кажется, что твой образцовый молодой человек и моя фаворитка открывают друг в друге новые достойные качества?
Он, однако, не отличался свойственной ей наблюдательностью.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался лорд Холлингфорд.
– Оглянись вон на ту аллею. Кто это у нас там?
– Мистер Хэмли и… кажется, Молли Гибсон? Мне отсюда плохо видно. О! Если твои фантазии устремились в этом направлении, то могу заверить тебя, что это напрасная трата времени. Роджер Хэмли – тот человек, имя которого вскоре прогремит на всю Европу!