Сквайр проводил ее к экипажу, по дороге рассказав ей о состоянии внука; Роджер последовал за ними, не отдавая себе отчета в том, что делает, поскольку мучительно пытался найти ответ на вопрос, который задавал сам себе: «Уже слишком поздно – или еще нет? Сможет ли она забыть мою первую юношескую любовь к той, которая так не похожа на нее?»
А Молли, когда экипаж уже увозил ее прочь, повторяла про себя: «Мы снова друзья. Думаю, что он скоро забудет то, что взял себе в голову милый старый сквайр. Как приятно вновь вернуться к прежним отношениям! И какие замечательные цветы он мне подарил!»
Глава 60. Признание Роджера Хэмли
Роджеру Хэмли было о чем подумать, когда он наконец отвернулся от экипажа, скрывшегося вдали. Еще вчера он был уверен, что Молли считала признаки его зарождающейся любви к ней, которые он сам полагал столь очевидными, отвратительной неверностью по отношению к Синтии, тоже отличавшейся ветреностью; что она считала недостойным переводить их отношения в нечто более близкое и что она пожелала дать ему понять об этом, изменив манеру своего с ним общения и тем самым задушить все его поползновения в зародыше. Но сегодня утром он увидел перед собой прежнюю Молли, милую и откровенную, – во всяком случае, именно такой она предстала перед ним во время их последнего разговора. Он зашел так далеко, что даже поинтересовался у Робинсона, не получала ли нынче утром мисс Гибсон каких-либо писем, и когда узнал, что получала, то попытался убедить себя в том, что письмо и было в какой-то мере причиной ее невзгод. Что ж, пока все шло неплохо. Они вновь стали друзьями после молчаливого недоразумения, но теперь Роджеру этого было мало. С каждым днем он все яснее осознавал, что она, и только она одна, может сделать его счастливым. Он с особенной остротой ощутил это и даже отчасти потерял надежду, пока отец уговаривал его сделать то, чего он втайне желал сам. Нет нужды «пытаться» полюбить ее, сказал он себе, – это уже случилось и так. Тем не менее он ревновал Молли, и весьма сильно. Достойна ли ее та любовь, которую он однажды уже предлагал Синтии? Не была ли его нынешняя страсть жалким подобием минувшей? А тут еще она настигла его в тот самый момент, когда он опять должен надолго покинуть Англию! И разве возможно последовать сейчас за Молли к ней домой, в ту самую гостиную, где он когда-то предложил руку и сердце Синтии?! Но потом, сделав над собой усилие, Роджер принял решение. Теперь они вновь были друзьями, и он поцеловал розу, которую она подарила ему в знак их дружбы. Отправляясь в Африку, он подвергался смертельному риску; теперь он понимал всю опасность своего путешествия куда лучше, чем в прошлый раз. И до своего возвращения он не станет пытаться завоевать ее любовь, располагая в настоящий момент лишь ее дружеской привязанностью. Но когда он вновь окажется дома, то никакие глупые фантазии насчет того, каким будет ее ответ, не помешают ему поставить на карту все, чтобы заполучить женщину, которая стала для него единственной и неповторимой, затмив собой всех остальных. Он не поддастся жалкому тщеславию, которое вынуждает больше думать о возможном унижении в случае отказа, чем о том бесценном сокровище в виде спутницы жизни, кое может достаться ему. Так или иначе, но если Господь пожелает, чтобы он вернулся домой в целости и сохранности, он испытает свою судьбу вновь. А до тех пор ему следует проявлять терпение и надеяться. Он уже более не мальчик, чтобы стремглав бросаться к объекту своих устремлений; он стал мужчиной, способным рассуждать и ждать.