«Сделали большое дело! – повторил он про себя, спускаясь вниз. – Уже и не припомню, когда я в последний раз был так счастлив!» На самом деле добрый доктор рассказал Молли далеко не обо всем, что произошло между ним и Роджером. Тот перевел разговор на другую тему, когда мистер Гибсон быстро шагал прочь от Холла после того, как вопрос с новым жильем для Эйми и малыша был улажен окончательно.
– Вы знаете, что в будущий вторник я уезжаю, мистер Гибсон, не так ли? – несколько неожиданно начал Роджер.
– Да, разумеется. Надеюсь, что в своих теперешних изысканиях ты добьешься такого же успеха, как и в прошлых, и по возвращении тебя не будут ждать новые беды и несчастья.
– Благодарю вас. Да. Я тоже на это надеюсь. Вы полагаете, что опасность инфекции миновала?
– Да! Если бы болезнь начала распространяться по всему поместью, думаю, к этому моменту мы бы уже заметили соответствующие симптомы. Хотя со скарлатиной нельзя быть слишком самоуверенным.
Минуту или две Роджер хранил молчание.
– Вы не побоитесь, – сказал он наконец, – вновь принять меня в своем доме?
– Благодарю покорно. Пожалуй, сейчас я предпочту отказаться от удовольствия видеть тебя у нас. Сколько времени прошло с момента начала болезни у малыша – три недели, месяц? Кроме того, я еще непременно загляну к вам до твоего отъезда. Следует остерегаться отека. Мне случалось видеть, как он развивался совершенно неожиданно.
– Значит, я больше не увижу Молли! – разочарованно протянул Роджер.
Мистер Гибсон бросил на молодого человека свой острый, проницательный взгляд, словно искал у того признаки неведомой доселе болезни. Затем доктор и отец поджал губы и с задумчивым видом присвистнул.
– Вот те раз! – только и сказал он.
Загорелые щеки Роджера приобрели еще более глубокий оттенок.
– Вы ведь передадите ей весточку от меня, не правда ли? На прощание? – взмолился он.
– Только не я. Я не собираюсь играть роль посланца между молодым человеком и юной девушкой. Я скажу своим женщинам, что запретил тебе появляться поблизости от нашего дома и что ты очень расстроился из-за того, что уезжаешь, не попрощавшись. Больше я им ничего не сообщу.
– Но ведь вы ничего не имеете против? Я вижу, вы обо всем догадались. Ах! Мистер Гибсон, шепните мне хоть словечко о том, что творится у вас на душе, хотя вы и делаете вид, будто не понимаете, почему я готов отдать все на свете ради того, чтобы хотя бы одним глазком повидаться с Молли перед отъездом.
– Мой дорогой мальчик! – сказал мистер Гибсон, который был тронут сильнее, чем ему хотелось бы показать. Он положил руку на плечо молодому человеку, но потом встряхнулся и строго заявил: – Имей в виду, Молли – это тебе не Синтия. Если она решит, что ты ей небезразличен, то не станет переносить свою привязанность на первого встречного.