Увы, Кёсем очень хорошо понимала. Еще бы ей, владычице Оттоманской Порты, не понимать! В султанском гареме очень хорошо умели избавляться от людей… теми или иными способами. И способов всегда хватало. Можно даже сказать, что способов имелось в избытке.
– Но в этом Хюррем-султан я упрекнуть все же не смогу. Она была матерью этих девочек. Хорошей ли матерью, плохой ли, не мне судить, да и не узнаешь теперь. Скажу лишь, что Михримах она всегда любила чуть больше. А вот вторую дочь, Орысю…
История текла подобно полноводной реке, и имелось там вдоволь подводных камней и водоворотов, как и подобает любой реке, достойной такого наименования. История о любви и верности, о раздорах и предательстве. О двух сестрах, так похожих и одновременно столь не похожих друг на друга. И о странном кинжале с не менее странным медальоном.
Неужто именно его, этот кинжал, Кёсем видела в своем вещем сне? И неужто сон действительно следовало назвать вещим?
«Слезы моря», подумать только…
– Для всеобщего спокойствия необходимо, чтобы кинжал воссоединился с медальоном, – внезапно произнес старик, и старуха согласно закивала. – Но уже многие, очень многие годы эти вещи пребывают у разных потомков роксоланки Хюррем. И сложно сказать, к добру это или к худу.
– Да чего тут сложного! – возразила Джанбал, и Кёсем почудилось, будто эти двое не с ней говорят, а ведут старинный спор, из тех, которые и заводятся-то не для выяснения правоты, а для поддержания беседы. – Медальон и кинжал должны воссоединиться, иначе жди беды! Но в одни руки их следует передать лишь по доброй воле. А шахзаде Баязид… дело древнее, конечно, и формально он кинжал вполне добровольно получил. Но, по справедливости говоря, вынудил он мою названную сестру, твою жену, – она покосилась на брата, – и поплатился за это. Не за свою вину перед ней или перед нашим родом поплатился, мы-то на него давно уже не в обиде. Жаль только, что кинжал этот продолжает приносить одни лишь горести.
Кёсем смотрела на джан-патриархов в немом восхищении. Это же надо – потомки Хюррем-султан, выбравшие не самый простой путь и идущие по нему, не ведая сомнений, не замечая преград! Сама Кёсем, наверное, не смогла бы.
Но что же делать с проклятым кинжалом? Как остановить череду смертей?
Сейчас Кёсем твердо была убеждена – это проклятый кинжал отравил чистую душу Ахмеда, ее замечательного, искреннего и любящего шахзаде Ахмеда. А затем он принялся за душу шахзаде Османа, извратив все то доброе и светлое, что в нем было, превратив человека в чудовище.
Страшная штука – старинные проклятья. И ведь не скажешь даже, что кинжал – творение шайтана: такого рода вещи просто не прощают неуважительного к себе отношения. Волей кинжала было оставаться с медальоном, а вдали от него он ломал людей, подчинял их собственным страстям, заставлял видеть мир чередой пороков и катастроф.