Умма поднялась навстречу, затрепетала сяжками. На полу был расстелен большой лоскут. Часть пола была покрыта слоем серого клея. От Уммы исходил нежный дразнящий запах, и у Оппанта дрогнули два передних сердца. Он тут же подавил животный порыв, негоже ноостеру вести себя подобно мэлу, сказал степенно:
- Приветствую тебя...
- Ох, Оппант! - прервала его Умма без всяких церемоний. - Мне кажется... хочешь посмотреть?
- Покажи, - сказал Оппант.
- На полу! - засмеялась Умма. - Мы сделали пробный кусочек!
Оппант недоверчиво наклонился, зацепил коготком краешек, где клей накладывался на камень. С легким треском поверхность клея начала подниматься, отделяться от камня... Это был целый лоскут! Совершенно сухой, но эластичный и тонкий.
- Умма, - выдохнул Оппант, - я сам не верил, что это будет так быстро. Теперь надо много таких лоскутков! Мы их склеим, чтобы получился большой мешок...
- Не спеши, - охладила она с сожалением. - Этот образец еще не годится.
- Почему?
- Ты хочешь абсолютно непроницаемый?
- Да!
- А здесь еще крохотные дырочки. К тому же он втрое толще, чем ты заказывал. А тоньше пока не получается, начинает лопаться. Не спеши, Оппант!
- Разве я спешу, - сказал он. - Это Итторк спешит. А я живу так, словно мне жить еще миллион лет, хоть жизнь терма всего несколько лет... Но что значит наша жизнь для Племени? Не закончим мы, закончат другие...
- Ты говоришь, как принято говорить и думать в Племени, - заметила она. - Один гениальный Итторк все спешит сделать при своей жизни. Как у него сейчас дела?
- Быстро, - ответил он. - Только и знаю, что очень быстро. Это меня тревожит. И еще очень не нравится, что отовсюду только и слышу: "гениальный", "самый талантливый", "первый из термов"...
- Уж не завидуешь ли? - засмеялась она.
Он задумался, перебрал свои мысли, ответил честно:
- Не знаю. Может быть, завидую. Но и тревожно мне очень.
- Почему?
- Мне почему-то кажется, что это нехорошо, когда один терм, пусть даже самый гениальный, полностью берет власть в свои руки, начинает думать и распоряжаться за всех...
- Разве лучше, - удивилась она, - когда над гениальностью стоят посредственности?
- В Совете не посредственности, - возразил он. - Пусть не такие блестящие умы, но не посредственности. У них жизненный опыт, знание истории термов. У них терпение и осторожность. Они много времени тратят на споры друг с другом, это верно, но в результате Племя в целом только выигрывает.
- Выигрывает ли?
- Итторк единственный, кто мечтает вывести термов снова на поверхность, - сказал он с грустью. - Дикая мысль? Не знаю... Но есть что-то неверное в том, что мы на своей же планете оказались изгнанниками. Мы отстояли свой уклад, но какой ценой? Большинство термов рождаются слепыми, ибо зрение им не нужно. Панцирники лишь отличают свет от тьмы, чтобы видеть пролом в Куполе и мгновенно занимать круговую оборону вокруг дыры. Только крылатым требуется совершенное зрение, но и они пользуются им разве что несколько минут за всю жизнь. Лишь во время такого крохотного полета!.. Кстати, когда-то все термы были крылатыми. Да-да, об этом говорит наше строение. А теперь и нынешние крылатые никуда не годные летуны!