И теперь ее нигде не видно.
Я иду в коридор, ванную, кухню.
Лишь я и собаки.
Как это обычно и бывает.
Как это, вероятно, и будет всегда.
Лионель следует за мной по пятам, пока я ищу ее, показывая свою верность. Он любит меня лишь потому, что я люблю его, но это все, что я могу получить и все, что я могу принять. Он - константа. Он никогда не бросит меня, даже если он видел меня в моем худшем состоянии больше раз, чем можно сосчитать.
Эмили с нами совсем недавно. Она остаётся на месте, с опаской поглядывая на меня. Она ещё не знает меня от и до. Во многих отношения, она как Кайла. Думает, что может доверять мне, надеется на лучшее. Но это не лучший я, это худший я и доверие, имеющееся у нее ко мне, медленно разрушается. Думаю, Эмили будет поблизости потому что я спас ее, оставил ее. Ну и потому что, в конце концов, она просто собака.
Но Кайла, определённо, намного сложнее. Она красивая, заботливая, сексуальная как ад, многогранная личность и я знаю, я причин ей боль способами, которые, вероятно, непоправимы. Ее нельзя приучить к определенным условиям, наградить за хорошее поведение. Ее преданность не бесконечна. Она не предлагает любовь беззаветно, потому что я взял ее и предложил ей ласковое слово. Я должен провести всю жизнь, пытаясь завоевать ее, проявить себя, постоянно предлагая ей своё сердце и душу. В любви и в жизни нет никаких гарантий, и ее любовь это то, что я никогда не смогу принять как должное, если я все же настолько удачлив, чтобы все ещё иметь ее.
Я хожу по квартире, ища признаки ее присутствия. Сумочка исчезла, но чемодан и все остальное все ещё здесь.
Понятия не имею, куда она исчезла. Я размышляю о том, стоит ли позвонить Бригсу или даже Амаре, но я не уверен как все объяснить. Конечно, я несколько раз звоню ей, но попадаю прямо на голосовую почту. Даже звук ее радостного, саркастичного голоса ощущается, словно нож в сердце и я снова истекаю кровью.
Что если я облажался настолько, что ничего нельзя исправить?
Что если я на самом деле, действительно, потерял ее?
Твою ж мать.
Что я сделал прошлой ночью?
Так что я жду. Сажусь на диван и жду и жду, пока это становится больше похоже на борьбу, чем на ожидание. Потому что снова то же чувство вины и ненависть, и стыд и они бродят вокруг, пытаясь затащить меня на дно, заглушить меня, пока я не смогу сделать очередной вздох.
И там, на улице, в ближайшем пабе есть что-то, что может увезти меня далеко от этой боли. Эта песня слышна даже из аптечки в ванной, Перкосет, другой способ притупить все эти чувства. Я не могу делать вид, что каждый божий день не глотаю парочку этих штук.