Я зла из-за того, что сделал с тобой твой отец.
— Тебе грустно и ты злишься, а ещё тебе жаль меня, — голос Майкла надломился. Он был не из тех, кто позволял людям себя жалеть.
Ничто не может причинить тебе боль без твоего разрешения.
— А у тебя, — произнес Майкл, лениво указывая палочкой для суши на Дина, — один из этих таких-типичных-для-Дина моментов: ненависть к самому себе и чувство несовершенства, есть. Желание и страх, на месте. Постоянный, кипящий гнев, бурлящий под самой поверхностью…
— Когда человек теряет пульт от телевизора, существует вероятность в четыре процента, что он окажется в морозилке! — громко выпалила Слоан.
Майкл взглянул на Слоан. Чтобы он не увидел в её лице, видимо, это убедило его в том, что сейчас не самое подходящее время издеваться над нами с Дином. Он обернулся к Джадду и сказал:
— Кажется, вы должны сказать: «Вот почему у нас не может быть ничего хорошего».
Сидящий рядом со мной Дин прыснул, и напряжение, царившее за столом, испарилось.
— Оцените компанию, — Лия кивнула в сторону бара. Я обернулась. Камилла Холт. Она сидела за барной стойкой, в черных шортах и майке с вырезом на спине, попивая какой-то красный напиток и болтая с другой женщиной.
— Подозреваемая номер пять, — пробормотал Дин, глядя на подругу Камиллы. — Тори Ховард.
Сидящая рядом с Камиллой Тори Ховард — фокусница и конкурентка нашей второй жертвы — пила пиво прямо из бутылки. Её темные волосы были влажными и завивались, словно она пришла сюда сразу после душа.
Никакой суматохи. Никакой суеты. Я попыталась сопоставить это с тем фактом, что она была артисткой, фокусницей, проворачивающей невероятные трюки.
— Вот, — пробормотал Джадд, — почему у нас не может быть ничего хорошего.
Он попытался отвлечь нас от работы — но вот наша работа оказалась прямо у нас под носом, сидя в баре.
— Мистер Шоу, — мои мысли развеял голос хостес. Я взглянула в её сторону, ожидая увидеть Аарона. Вместо него я увидела мужчину, который выглядел так, как будет выглядеть Аарон лет через тридцать.
На его густых светлых волосах виднелась едва заметная седина. Его губы были растянуты в неизменной полуулыбке. В костюме-тройке он явно чувствовал себя настолько же комфортно, насколько остальные — в футболке и джинсах.
Отец Аарона. Мой желудок скрутился в тугой узел, ведь если это отец Аарона, то это и отец Слоан.
Рядом с ним стояла женщина со светло-каштановыми волосами, заколотыми у неё на затылке. Она держала на руках маленькую девочку, не старше трёх или четырёх лет. Девочка была кореянкой, с красивыми темными волосами и любопытным взглядом.