— Не он! Не он!
Власюк перетянул парня нагайкой:
— Путаешься под ногами! Пошел вон!
Парень бросился в машинный сарай, но казаки загородили дорогу.
Пятерка заранее назначенных охотников подбежала к Власюку.
— Айда, — сказал он и первым шагнул в ворота.
И сразу же остановился. В машинном сарае был полумрак, и в этом полумраке, сопя, чавкая, поднимая ветер, двигались какие-то гигантские рычаги и вращались колеса.
В глубине виднелась чернобородая фигура.
Агент из-за спины Власюка вытянул руку:
— Он!
Власюк метнулся вперед, и вдруг струя пара с шипеньем пересекла путь, ударив Власюка в бок и щеку.
Он отпрыгнул. Налетая друг на друга, ругаясь, спотыкаясь о трубы и баки, кинулись к выходу сопровождавшие его охотники.
— Подлец! — крикнул Власюк и снова ринулся вперед, в туман, но налетел лбом на какой-то барабан или бочку.
С бранью он выбежал из машинного сарая.
А пар валил и валил из двери, из окон, из щелей под крышей.
Выхватив наган, Власюк несколько раз выстрелил в туман.
И тогда заревел гудок:
«Пы-мы-щ… пы-мы-щ…»
Он совершенно явственно выговаривал слово «помощь», звал!
Власюк оглянулся: из бараков и землянок стали выходить люди.
Но теперь уж он этому не был рад.
Подошли мужчина в инженерской тужурке и в фуражке с молоточками и высокая полная пожилая дама в черном платье и в черной шляпе с вуалью.
— Управляющий, инженер Вышинцев, и владелица, госпожа Цуканова, — крикнул, пересиливая рев гудка, агент освага.
Управляющий решительно вошел в машинный сарай и скрылся в тумане. Гудок утих. Постепенно осел пар.
Казаки вывели из сарая высокого чернобородого мужчину.
— Он! Он! — повторял агент, радуясь. — Чагин! Харлампий!
Он говорил это так, будто Харлампий был его лучшим другом, встречи с которым он долго ждал.
— Я т-тебя, — начал было Власюк, поднимая нагайку, но услышал грудной женский голос:
— Здравствуйте, господин офицер! Рада видеть вас у себя…
Он обернулся: Цуканова требовательно глядела на него.
Вернулся управляющий, сказал, указывая на Харлампия:
— Он утверждает: распределительный клапан заклинило. Пар только через гудок можно выпускать.
Ошпаренное лицо Власюка горело, будто его натерли горчицей.
— Пока не починят, говорит, и насосы не будут качать, и из шахты никого не поднять.
— Как бы котел не разнесло, — медленно произнес Харлампий. — Регулировка у нас, сами знаете, какая…
— Потому он через гудок и вытравил, — добавил управляющий.
— И опять надо бы, — Харлампий проговорил это спокойно, как бы для самого себя.
— Разрешите ему, — сказала Цуканова. — Пусть в машину сходит. Оттуда бежать некуда.