— За границу уедешь?
— Может и так.
— Чего тебе удирать? Ты и здесь устоишь. Шея какая!.. Ты большевик, наверно?
Леонтий молчал. «Да, конечно. Сейчас меня арестуют».
— Большевики всегда знают, что делают. Займут поселок, сразу — Совет, а мы — спорим, спорим. И все хотим старое возвратить. Большевики Усть-Медведицкий округ заняли, сразу — комитеты, Советы. Какое там оно будет, никто не знает, а сейчас главное — новое это! А мы придем — опять губернатора, приставов тащим…
«Провоцирует? Или пьян очень?..»
До поезда было еще два часа.
«Ну что ж! Играть, так играть».
— Если бы эти слова ваши, Фотий Фомич, да услышал ваш сын…
— Семен? — спросил Варенцов и сморщился, подняв на Леонтия налитые кровью глаза. — Семен мой об этом особый проект Войсковому Кругу подал. Его за то уже и в полк отослали. Никакие благодарности не помогли!
— И-и когда? — еле выдавил из себя Леонтий: то, что он об этом не знал, было промахом немаловажным. — И кто же вместо него? Из наших кто-нибудь?
Он быстро перебирал в памяти: «Неведров, Ертушенков, Чекурин».
— Своего? Так тебе теперь и дадут своего поставить! Из Екатеринодара, от Деникина, хлюста прислали, вон он, — Варенцов ткнул пальцем в сторону офицера с шашкой. — С утра с ним пью. Может, добьюсь, чтобы Семена из полка назад забрали. Если не брешет, он его на этих днях для окончательной сдачи дел вызовет.
Леонтий оглянулся. Патруль уходил от офицерика, а тот с победоносным видом смотрел на хозяина ресторана и официантов.
— И когда ж это произошло?
— В Луганске, в полку, он неделю уже.
Фотий Фомич покачнулся. Леонтий едва успел подхватить его. Старик тяжело вздохнул:
— Старый я уже, чтобы ведрами пить, — и вдруг он обнял Леонтия и спросил негромко и тоскливо: — Сватов-то когда пришлешь?
Леонтий указал на зал ожидания:
— Красные далеко от города?
Фотий Фомич пожал плечами. Леонтий ответил ему таким же жестом:
— А вы говорите — сватов.
Фотий Фомич широко открыл глаза и произнес злым шепотом:
— Смотри не продешеви. К утру переброска добровольцев начнется. До самой Москвы погоним. Зря, что ли, монархистам независимость Дона продали?
Офицер в черкеске, качаясь, подошел к ним.
— Пошли, дед, — сказал он Фотию Фомичу, как-то вбок, словно бодаясь, дергая головой. — Не з-знали, с кем имеют дело, — он уставился на Леонтия. — Кто такой? А ну? Кто такой?
Леонтий улыбнулся, пожал плечами, пошире распахнул шубу, чтобы была видна крахмальная рубашка и золотая цепочка поперек жилета.
— Мясоторговец я, Леонтий Артамонов Шорохов. Торговля в городе одна из самых больших. Мясник. По своим делам в Ростов собираюсь, прикуплю, может, чего там…