— Это ханым-бай! Наша с шаманом. На нее не облизываться, руки не распускать. Ясно? Если кто ее захочет, приходить просить ко мне, шуврыцы обрюмзые!
Вокруг раздались рев и бряцанье оружия, от этих звуков Элизе захотелось заткнуть уши, зажмуриться и уткнуться лицом в бок мужа. Все же хан был знакомым злом. Его тяжелая лапа чуть сильнее прижала к себе перепуганную девушку.
— Шаман остался у людей, чтобы переправить наши обозы. Сейчас Дри откроет грузовой портал на оленьей тропе возле пещер. Драков сразу отвести в стойла! Приготовиться принимать груз! — рыкнул Шеол.
Орки тотчас разбежались. На площадке остались только хан и несколько пожилых воинов, чьи мускулистые тела причудливыми спиралями покрывала вязь татуировок.
— Хан, пока тебя не было, — обратился к нему один из орков, — дозорные поймали трех наемников, они пытались влезть в сокровищницу.
— Примем груз и посмотрим на них.
Шеол отпустил Элизабет и повернулся к говорившему.
— Где пленные?
— В подземелье.
— Отлично!
Кровожадной улыбке орка мог бы позавидовать пустынный людоед. Развернувшись, Шеол зашагал к виднеющемуся в темноте бесформенному сооружению, его советники поспешили следом, рассказывая что-то на ходу. Через мгновение Элиза осталась одна. Посреди голой степи, в свадебном платье за несколько тысяч золотых, в тонких атласных туфлях, безоружная и растерянная. И, похоже, никому не нужная.
— Эй! — тихо позвала она. — Эй! Вернись! — заорала во все горло, но только мелкая тень метнулась из-под ног, и вдалеке раздался громкий смех.
Аристократки не ругаются, а воспитанные девушки даже слов таких не знают. Но как же хотелось зарядить длинной фразой, подслушанной в детстве, когда папенька свалился с лошади в навозную жижу! Элиза медленно побрела в сторону мелькающих факелов, рассуждая о том, что, пожалуй, ей надо придумать собственные ругательства, чтобы только она могла понять, что они означают. А если взять папенькину фразу и пронумеровать слова? Ха! Как же она все-таки умна! Девушка довольно прищурилась, нумеруя в уме «неприличные словечки». Получилось тридцать. Ей хватит!
— Пошел ты, муженек, на двадцать девятое слово! — громко и отчетливо произнесла она, и ее звонкий голос далеко разнесся по степи.
Элизабет довольно подняла вверх кулак и споткнулась о камень. Тонкие бальные туфельки совершенно не защищали нежные ступни, и каждый мелкий камешек отдавался неприятной болью. А может, никуда не ходить? Сесть здесь на валун, и пусть хан сам за ней бегает! А если не прибежит? Если ему все равно, что с нею случится?
Впереди словно молния сверкнула, и в темном воздухе засветился зев открывающегося портала. Издали это было невообразимо красиво: на темном звездном небе будто нарисовали серебром овал, сверкающий по краям голубыми искрами. Элизабет восхищенно вздохнула и тут же нахмурилась.