В итоге крестьяне-бунтовщики не смогли оказать достаточного противодействия могущественному полицейскому аппарату, и, как и многие другие крестьянские бунты, восстание против коллективизации было обречено на провал. Этому способствовал размах репрессий со стороны государства. Миллионы крестьян в годы коллективизации были арестованы, заключены в тюрьму, депортированы или расстреляны. Власти уничтожили старые институты управления в деревне, устранили традиционные элиты. К репрессиям добавились тяжелые условия дефицитной экономики. Сначала у крестьян отняли зерно, а затем миллионы их погибли из-за вызванного этим голода. Истощенные голодом и подавленные репрессиями, крестьяне больше не могли оказывать активное сопротивление.
Однако репрессии не положили конец сопротивлению как таковому и в долгосрочной перспективе были отнюдь не единственным механизмом контроля. Столкнувшись с суровой реальностью, государство стало отказываться от революционно-миссионерской деятельности в деревне и перешло к более прагматичным и циничным методам воздействия на крестьян — контролю над жизненно важными ресурсами, прежде всего над зерном. Поставленная цель — устранить противоречия между городом и деревней — отошла на второй план, после того как возобладали интересы государства и рассыпались в пыль последние идеалы 1917 г. Оплотом крестьянина оставались его домашнее хозяйство, скот, амбар, склад и вся личная собственность, необходимая для работы и жизни. Личное подсобное хозяйство и ограниченный колхозный рынок существовали параллельно с обобществленным хозяйством, обеспечивая минимальные потребительские нужды колхозников. Крестьяне стали частью системы, и в последующие годы государство постепенно распространило те немногие выгоды, которые могло гарантировать городу и на деревню. Советское сельское хозяйство стало смешанным: в нем начали сосуществовать личное и коллективное хозяйства. Все они находились под контролем государства, но обеспечивали выгоду и их владельцам.
В долгосрочной перспективе социальные последствия коллективизации и урбанизации оказались столь же действенными, сколь и жестокие репрессии. Постоянная миграция в города мужчин и молодежи привела к формированию семей, среди членов которых были как крестьяне, так и жители города, и к укреплению связей между городом и деревней — более сильному, чем когда-либо. Деревня все больше советизировалась благодаря образованию, прохождению крестьянами военной службы, налаживанию транспортной инфраструктуры и связи. По крайней мере, можно говорить о некотором сглаживании различий между городом и селом.