Вынув пробку, хлебнул прямо из горлышка. Сел на траву по-турецки. Открыл шоколад и отломил одну полоску. Сунув в рот сладкий квадратик, разжевал его и сделал ещё солидный глоток "конины". Протянул всю оставшуюся плитку Ларисе:
- Подсластитесь, девочки,- приложился к бутылке третий раз и закурил сигарету. Пожалуй, пока хватит. Дела на сегодня ещё были.
Девчонки, разломив шоколадку напополам, жевали, жмурясь от удовольствия.
- Есть будешь?- тихим, ласковым голосом спросила Лариса и, не дожидаясь ответа, пошла к плитке. Нет, всё-таки молодцы девушки. С дурацкими вопросами не лезут, не беспокоят понапрасну. Видят, что пришёл я малость не в себе. Отойду, всё сам расскажу. Чуткие, одним словом.
Передо мной, по-прежнему сидящим на траве, как по мановению волшебной палочки возник натюрморт. В глубокой тарелке, стоящей на некоем подобии скатерти, дымился куриный суп. Как полагается, с картошечкой, морковкой, луком и кусочками куриной грудки. Горкой лежали галеты. Стояла кружка с яблочным соком. Только я дохлебал вкусный супчик, Наташа забрала пустую тарелку, а Лариса поставила следующую. На ней лежал кусок обжаренного куриного мяса в окружении макарон. Всё было сверху полито подливкой.
Доев подчистую всю вкуснятину, выпил яблочный сок, и скатёрка исчезла. Вместо неё подставили импровизированную пепельницу из консервной банки. Сервис был на высоте и, закурив, я смог, наконец, улыбнуться.
- Спасибо огромное. Обед был замечательный.
Девчонки просияли, особенно, Лариса.
- Я старалась. Убил тигра?
- Убил. И тигра, и тигрицу, и тигрят.
Лариса ахнула:
- А тигрят-то за что?
- За то, что вырастут и начнут на людей охотиться.
- А с мамой моей, что?- осторожно спросила Наташа.
- Съели. Что осталось, я похоронил.
Она закрыла лицо ладонями и отошла в сторону. Лариса, выждав некоторое время (действительно, в чуткости не откажешь), подошла к ней сзади и принялась гладить по голове. Я встал, взял оба оцинкованных ведра и пошёл к роднику за водой. В квартире у меня лежат полипропиленовые трубы, надо будет провести воду за ограду, чтобы не выходить.
Принеся вёдра с водой в ограду, взял эмалированное ведро и пустой рюкзак.
Ведро поставил под струю воды, а в рюкзак напихал камней. Еле доволок.
Камни выложил кругом, обозначив место для костра. Вёдра поставил на самый солнцепёк, чтобы вода в них хоть немного нагрелась. Взял "Гускварну", заглянул в бачок. Полбачка есть, должно хватить. Вышел с пилой за изгородь, закрыл за собой ворота. У самых скал стояло старое, засохшее дерево. Я его спилил. Внутри оказалось не трухлявым, что и требовалось. Спилил второе дерево, самое близкое к изгороди. Деревья подтащил к воротам, отпилил сучья. На засохшем дереве отпиливал, как попало. На свежем, тщательно, но так, чтобы выступали на несколько сантиметров. Старое дерево распилил на чурбачки. Открыл ворота, перекидал в ограду чурки, сучья, верхушки деревьев. Распилил свежее дерево напополам. Чурбачки и сухие ветки отнёс к будущему кострищу и взялся за топор. Затесал оба, получившихся у меня, столба и вкопал их в землю. Там где сучьев было мало, вбил в столбы гвозди. И стал развешивать на обоих столбах кухонную утварь: кастрюли, сковородки. На гвозди даже кружки одевались за ручки.