- Я сейчас перекурю на крылечке, обещал Андреичу в избе не курить, и в баньку можно. По полной протапливать не буду, Наташе сильный пар вреден. Так что можете пока готовить бельишко.
- За таким забором можно и без бельишка.
- Это тебе не остров, нудистка маленькая. Кусит комар за одно место...
В предбаннике обе разделись, совершенно не стесняясь меня. Обнажённая Лариса прижалась ко мне, обняв за талию.
- Господи, Вовочка, почти три месяца с тобой голышом не обнималась.
- Эй, малолетка, хорош развратничать!
- А у меня грудки растут!..
Действительно, после острова исчез угловатый подросток. Лариса всё больше округлялась в положенных местах, груди наливались. И, хотя тело до конца ещё не сформировалось, выглядела она весьма впечатляюще.
- А у меня животик растёт,- погладила себя Наташа,- А когда грудки молочком нальются, тебе за мной не угнаться будет.
В бане Наташа мылась на лавке внизу, а мы с Ларисой поднялись на верхний полок. Настоящего жара не было, но веничком друг друга пошлёпали. Я запарил всего один веник, раз уж баню не сильно протопил. Потом поливали друг друга из ковшиков, брызгались из бака ледяной водой. И, как венец всего, девчонки принялись мыть меня, а я - их. В предбанник вылезли все розовые, вытерлись, накинули лёгкую одежонку и пошли под дом, на лавочку, где стояла трёхлитровая банка с квасом. Пили по очереди, прямо из банки.
- Балдёж полный,- не удержалась Лариса.
- Да, замечательно,- согласилась Наташа,- никогда бы не подумала, что смогу заниматься таким при постороннем человеке.
- Это я-то посторонняя?! Мы же родные теперь друг другу!
- Наверное. Во всяком случае, то, что проделывали ты и Володя, мне порнографией не показалось.
- Скажешь тоже! Это даже и не секс был. Это и называется: заниматься любовью. Жалко, что у меня дни безопасные. Представляете, как это романтично - забеременела в бане.
Они захохотали. Я присел перед ними, положил одну руку на колено Наташе, другую - Ларисе.
- Люблю вас, девочки мои.
- Слава богу,- вздохнула Лариса,- думала, что никогда не услышу.
- Зараза ты, Ларисёночек,- сказала Наташа,- добилась всё-таки своего?
- Ага-ага. И знаешь, что самое странное: я не хочу, чтобы он был мой, в отличие от тебя. Я хочу, чтобы он был наш. Уже и не мыслю свою семью иначе, чем мы - втроём.
Наташа хмыкнула:
- Я, кажется, тоже начинаю пересматривать свои взгляды на устройство семьи.
- Ура! Наташенька, солнышко наше!- и полезла обниматься.
- Тихо, тихо. Сказала же: только начинаю.
- Вова, а ты чего молчишь?
- Я уже сказал, что люблю вас. Но Наташа ещё и мать моего ребёнка.