Сегодня, на месте бывшего бандитского кооператива Геннадия Кащеева, которого Мака тоже уничтожила, чтобы самой стать его хозяйкой, от первого владельца осталось два строения. Его личный коттедж и небольшая церковь. Кощеев верил в Бога, но его вера носила несколько извращенный характер. Выписав из Москвы священника, он требовал от него отпущения грехов за грабежи и убийства. А когда тот отказался, пристрелил. Церковь долго пустовала, но за год до своей гибели Мака Соловьева нашла молодого, красивого священнослужителя Отца Никодима и вручала ему ключи от церкви и от коттеджа. К тому времени она уже построила себе особняк на берегу Глуши и в коттедже Кащеева больше не нуждалась. Не нуждалась блудница и в отпущении грехов. Она совратила молодого батюшку, и тот стал ее послушным орудием не только в постели, но и в политике. Организовав избирательный штаб, она сделала Отца Никодима одним из своих главных агитаторов. Последствия этого оказались для молодого батюшки плачевными. Его отлучили от церкви.
* * *
Но молодого священника примечала не только Мака Соловьева. Немало прихожанок тайно и явно вздыхали по красивому молодому попу. И сегодня в Воскресенье, когда до открытия Универсама оставался час, возле церкви уже толпились женщины. Не дождавшись заутренней службы, несколько из них подошли к дверям коттеджа. Помявшись минут двадцать, самая смелая нажала на звонок. Через некоторое время дверь открылась, и на крыльцо вышел хозяин в роскошном бархатном халате.
— Чего вам, бабы? — Спросил он, внимательно оглядывая притихших мирянок.
— Исповедоваться, бы батюшка. — Тихим голосом откликнулась одна из грешниц.
— С какой стати? Я больше вам не батюшка. Я теперь обыкновенный мужик и зовут меня Саша, А если угодно Александр Артемьевич.
— Для нас ты все равно батюшка. — Продолжали настаивать его бывшие прихожанки. Александр Артемьевич еще раз оглядел каждую, отметил тех, что помоложе и глазу приятнее. После чего, ткнул перстом в приглянувшихся почитательниц.
— Ладно, рабы Божьи… Ты… Ты… и ты.
Три счастливицы быстро шмыгнули в приоткрытую парадную дверь, Александр Артемьевич, ухмыльнулся и вошел за ними. Остальные постояли еще некоторое время и понуро разошлись.
— Так, рабы Божьи, тряпки с себя снимаем, идем в душ, а после ко мне в спальню. Там и поговорим. — Приказал хозяин и, не дожидаясь реакции, удалился в глубины своего жилища. Женщины переглянулись, немного потоптались в прихожей и начали раздеваться. Видно расположения комнат им было знакомо, и, ванную они отыскали быстро. Приготовив себя к беседе с кумиром, гуськом проследовали в спальню. Александр Артемьевич возлежал на широкой постели в чем мать родила, а в кресле у окна сидел другой молодой мужчина, в длинных синих трусах.