синяк, но ее зрачки были в порядке, она не ударилась головой при падении. Сотрясения
нет.
Похоже, он не очень-то был в этом уверен. И я тоже.
Я сглотнула.
56
Зверь заполнил собой дверной проем, и моя маленькая комната еще никогда не
ощущалась такой крошечной.
Он ни слова не сказал моему отцу.
Мой отец ударил женщину, прямо перед ним, в его собственном доме, просто чтобы
показать ему, свое дерьмовое отношение к женщинам, и Зверь ничего не сделал.
Впервые я почувствовала себя в ловушке, не из-за своего отца, не из-за колледжа, не
из-за своих сестер, а из-за Зверя.
Я сделала один небольшой шаг назад.
Затем другой.
— Мне очень жаль, — повторил Зверь. — Это не навсегда. Я клянусь тебе. Скоро
все это закончится. Мне просто нужно сделать еще одну вещь.
Он беспомощно протянул ко мне руки, а потом опустил их обратно.
Я ничего не ответила. Я отвернулась и начала ждать, когда Зверь заговорит или
войдет в мою комнату, или протянет руку и вытащит в коридор.
Через несколько долгих минут молчания он ушел.
Хлопнула входная дверь.
Я отодвинула занавеску и увидела, как он пересек поляну длинными, быстрыми
шагами, а затем остановился у кромки леса.
Мужчина поднял камень, почти такой же большой, как моя голова, и швырнул его в
дерево с такой силой, что со всех веток осыпался снег.
Я не осталась досматривать то, как он терял самообладание, особенно после того,
как Зверь ничего не сделал, чтобы защитить женщину. Она была уже далеко. Я легла на
спину, на свою кровать и укрылась одеялом с головой, но все еще могла слышать удары и
шум от падения камней, которые эхом доносились сквозь морозный зимний воздух.
Спустя несколько часов Кэнди написала мне о том, что направлялась в дом моего
отца, и мне нужно было заехать туда на пару минут.
Зверя нигде не было видно.
Я позвала его несколько раз, но так и не услышала ответа. Мне уже пора было ехать,
и, по правде говоря, в любом случае, я не очень хотела его видеть.
Я сняла ключ с крючка у двери и уехала.
Он не был моим тюремщиком. Или был?
Я могла поехать и увидеться со своими сестрами.
Когда я приехала туда, Кэнди и мой папаша буквально вешались друг на друга.
Все сильнее и сильнее. Я старалась не представлять Кэнди с синяком под глазом, с
разбитой губой и с большими перепуганными глазами.
Я не понимала, почему он не показывал ей эту свою сторону.
Возможно, сейчас он получал удовольствие от притворства, играя роль семейного
мужчины, местного бизнесмена, кого-то, кому любой в городе мог бы доверять.
Ни один из них даже не взглянул на меня, прежде чем они покинули дом, просто