Мелькнул в воде изящный молоденький с двумя оранжевыми пятнами на голове уж. Он очень меня напугался и спешно заскользил к воде в поисках укрытия. Кое-где в воде резвятся мушки-береговушки. Они — настоящие амфибии, садятся на воду, широко расставив в стороны ноги, плывут по течению и, лихо взлетая, вновь устремляются к ней. Чиста, тиха и прозрачна вода ручейка.
Из похода по горам возвратился мой спутник. Устал, набродился, рассказывает:
— Удивительных жандармов я видел. Всех перефотографировал!
«Жандармами», оказывается, альпинисты называют фантастические фигуры из камней, напоминающие необычных существ, человека и зверей.
— А еще, — продолжает он, — видел, наверное, снежного человека. В том-то и дело, что действительно видел. До сих пор думаю, вспоминаю и не могу понять, кто это был такой. Стоит на краю скалы ко мне спиной метрах в ста пятидесяти. Весь в коричневой шерсти, согнулся, сутулый. Повернул ко мне голову — лицо светлое. Потом тихо подвинулся к краю и исчез.
— Что же ты не подбежал к тому месту, где он сидел, не посмотрел, быть может, и сфотографировать удалось бы! — с досадой упрекнул я незадачливого фотолюбителя.
— Да, знаете, как-то немного страшно стало. (Мой спутник, он не биолог, недавно прочел о снежном человеке мою опубликованную в Алма-Ате книгу «Трагедия дикого человека». Алма-Ата: Паритет, 1992).
Кто же сейчас ему встретился? Быть может, на скале сидела большая хищная птица. Все остальное дорисовало воображение. К тому же в горах повстречалось так много «жандармов». Потом, умышленно выждав несколько дней, я неожиданно напомнил своему спутнику о необычной встрече.
— Я думаю, — сказал он, — это все же была большая обезьяна! Что касается снежного человека, то я с большим неодобрением отношусь к скептикам, вообще отвергающим возможность его существования.
К сожалению, в поисках этого ставшего мифом существа мы опоздали, так как сейчас лишь кое-где остались доживающие свой век отдельные старики. Изменения природы, внесенные человеком, сказались даже на высокогорных и труднодоступных районах.
Выкроив пару часов, брожу по гранитным горкам, любуюсь их необычной формой: то ровными чистыми большими плитами, то глубокими расщелинами, то причудливыми фигурами выветривания, ощущая себя среди них, будто в музее необычных скульптур.
Во время своего краткого похода дважды увидел на больших камнях остатки трапезы какого-то животного. Судя по всему, добычей послужила узкочерепная полевка — производительница мумие. Она была удивительно тщательно препарирована, и от нее остался только кишечник. Такую операцию мог сделать только, пожалуй, Дикий человек, использовав к тому же в качестве обеденного стола верхушку большого камня. Хищная птица или зверек вряд ли способны на это.