Солнце поднимается над равниной, и его лучи становятся горячими. Жучки — ночные жители, им не нравятся жара и яркий свет, брачные дела оставлены, все спешно ищут укрытия, заползают во всевозможные щелки. Почему-то особенно нравятся им зигзагообразные борозды протектора шин колес. Наверное, их много укрылось и в вещах. Теперь поедут с нами путешествовать. Несколько дней непрошеные гости сопровождали нас в поездке, пока постепенно не растерялись в бескрайних степных просторах.
Желтые ивы
Машина взбегает на вершину холма, и с него открываются обширные дали светло-зеленой типчаково-полынной степи и на ней — узкая темно-зеленая полоска деревьев, скрывающая речку. Издалека видно, как эта темно-зеленая полоска прерывается светло-желтыми пятнами. Что там такое? Вскоре мы подъезжаем к тихой степной речке. Оказывается, среди зарослей ивы отдельные группы деревьев нацело повреждены, мягкая и нежная зелень поверхности листьев объедена, оставшаяся часть листовой пластинки пожелтела, погибла. Это работа ивового листогрыза, небольшого ярко-синего жучка. Кое-где еще видны его личинки глубоко черного цвета. Они, как и все несъедобные насекомые, малоподвижны и медлительны. Им некого бояться, они ядовиты, их никто не трогает. Эта картина хорошо знакома.
Ивовый листогрыз широко распространен. Прожорливое потомство жука почему-то заселяет отдельные деревья, оставляя другие совершенно нетронутыми. Чем вызвана такая черта поведения этого отъявленного врага деревьев? Быть может, не все деревья одинаково привлекательны и съедобны для этой многомиллионной армады крошечных прожор? Подобную же черту я наблюдал у другого вредителя — туркестанской ивовой волнянки.
Насекомые собираются вместе брачными скоплениями, поодиночке им делать нечего, и тут же кладут яички. Личинки же их настолько медлительны и малоповоротливы, что не удосуживаются менять дерево. Ведь для этого следует спуститься на землю, преодолеть заросли трав, да и ствол нового дерева не всегда просто разыскать.
Кроме листогрызов, на деревьях побывали и бабочки, ивовые волнянки. Гусенички их, пока были малыми, сплели общую паутинку, так называемые зеркала, густо-густо обвив ею веточки. В таком домике, заброшенном и крепком, устроил свое убежище паук, свил уютную каморку, отложил в ней кучечку яиц, и сам остался сторожить свое потомство. Здесь безопасно, никто не вздумает копаться в густом переплетении нитей, к тому же перемешанных с черными точечками испражнений гусеничек. И уж сюда, конечно, не пробраться наезднику, поражающему коконы пауков. Что это? Случайное или намеренное поселение паука-изобретателя или местная особенность поведения? Просматриваю десятки зеркал, не особенно приятно в них копаться, и к своей радости вижу вторую такую же кладку изобретательного паука. Два паука — вряд ли случайность, хотя для вещего доказательства необходимо не менее десятка находок. Как бы там ни было, выходит так, что паук зависит от деятельности гусеничек, они помогают ему косвенно сохранять потомство. Так постепенно складываются взаимные отношения между различными организмами, даже когда они носят одностороннюю выгоду.