Я вошла в комнату к мальчишкам и спокойно сказала:
– Милорд Верд – мой гость. И я требую, чтобы вы отнеслись к нему как к моему гостю. К тому же он нездоров и, кажется, потерял память. Поэтому все ваши наскоки сейчас – это попросту бессмысленно. Он ничего не помнит.
– Так давай я расскажу ему, как ты плакала. Как он тебя оскорбил… – взвился Павел. – Расскажу, как ты умирала на снегу! Как я пытался вас помирить, а он… просто исчез!
– Сынок, пожалуйста. Перестань. Мы отложим все это, пока он не поправится.
– Я в Академию, – холодно и недовольно ответил мне Паша – и исчез в мареве портала.
– А я на кухню – кулинарить, – вздохнула я. – Феликс, поможешь?
– Ага, – не обрадовался он.
– Милорд, – заглянула я в свою комнату. – Как вы?
– Что же я такое натворил? – поднял он на меня глаза.
– Все потом.
Минут через сорок все было уже почти готово: каша с печенкой для собаки остывала – щенок уже подстанывал. Я дожаривала курицу. Салат Ричард уже дорезал – оказывается, принцы прекрасно моют и режут овощи. Феликс сливал макароны.
Тут раздался звонок в дверь.
– И кто это еще? – спросила я и пошла открывать.
Щенок опередил меня и теперь вертелся около двери, пытаясь сурово порыкивать. Я рассмеялась, подхватила его на руки и распахнула дверь.
– Вероника… – за дверью оказался император Тигверд. – Что с Ричардом?
– Добрый вечер, ваше величество, – ровно проговорила я.
– Сердитесь, – посмотрел на меня Фредерик.
Щенок решился-таки. Храбро, но тихонько и аккуратно зарычал на гостя.
– Даже так? – посмотрел на меня император Тигверд.
– Ричард в квартире. Проходите. Сейчас дам вам тапочки.
– Благодарю, – промолвил Фредерик.
Надо признать, что милорд Верд выглядел уже лучше – горячая ванна и чистая одежда творят чудеса. Жаль, что в доме не было бритвы – может, стало бы совсем хорошо.
– Что с ним? – спросил у меня император.
– Вы кто? – спросил у императора его старший сын.
– Без понятия, – ответила я, оглядела всю честную компанию и спросила: – Ужинать будем?
Щенок разразился у меня на руках жалобами – дескать, давно пора! Он просто умирает с голоду, и самое главное – спасти его, маленького и несчастного.
Я рассмеялась, взяла свежекупленную миску и выдала длинноухому и толстолапому очарованию ужин. Налила воды. Поставила рядом.
Оглядела мужчин – они смотрели на меня с таким же вожделением, что и щенок. У него, конечно, получалось умилительней, но это не потому, что Феликс, Фредерик или Ричард не старались.
– Вот только двенадцати перемен блюд у меня нет, – иронично посмотрела я на императора.
– Пустяки, – отмахнулся он. – Я сегодня опять не обедал.