».
Возможно, этому не придавалось особого значения в силу тотального характера подобных настроений. Но, скорее всего, именно те, на кого была возложена миссия охраны государственности, не утруждали себя ролью плохих гонцов, приносящих дурные известия. Атмосфера вседозволенности, которая пронизывала всю общественную вертикаль после указа 17 октября, вводящего в стране, по сути, конституционную монархию (правда пока без Конституции), подменила собой подлинное представление о смысле дарованных свыше гражданских свобод. И в этой атмосфере стали синхронизироваться интересы социальных групп, партий, сословий и отдельных личностей, заинтересованных в продолжении политической борьбы с престолом «до победного конца».
Великий князь Кирилл Владимирович поэтично описывал тогдашнюю картину общественной жизни:
«В целом ситуация создавала ощущение, будто балансируешь на краю пропасти или стоишь среди трясины. Страна напоминала тонущий корабль с мятежным экипажем. Государь отдавал приказы, а гражданские власти выполняли их несвоевременно или не давали им хода, и иногда и вовсе игнорировали их. Самое печальное, пока наши солдаты воевали, не жалея себя, люди в чиновничьих креслах, казалось, не пытались прекратить растущий беспорядок и предотвратить крах; между тем, агенты революции использовали все средства для разжигания недовольства».
Однако в своих воспоминаниях великий князь умолчал как самолично украсил свой лацкан революционным красным бантом и, не дожидаясь фактического отречения царя предоставил свою элитную воинскую часть – Гвардейский экипаж – в распоряжение мятежной Государственной думы.
При определённом усердии спецслужб высветить ядро назревающего заговора было несложно. В ситуации сложившегося парламентского кризиса все нити вели к фигуре руководителя формально проправительственной партии октябристов и бывшего председателя Госдумы третьего созыва А. И. Гучкова.
Слухи об антигосударственной деятельности этого ставленника раскольничьих и масонских кругов дошли до Николая Второго лишь к концу 1916-го. Причем в деталях был известен план дворцового переворота, согласованный с обширным кругом участников. Впоследствии, взлетев ненадолго на вершину государственной власти после Февральского переворота 1917 года, Гучков в должности военного министра давал показания созданной Временным правительством Чрезвычайной следственной комиссии. Основной задачей этого органа было доказать вину уже арестованного «гражданина Романова» перед страной (обвинения были абсурдны, например императору инкриминировали создание в 1916 году Министерства здравоохранения без согласования с Думой и т. д.)