Я с крыльца обратил внимание на новенький «Опель Астра», признанный лучшим авто всего несколько лет тому, а сейчас смотрится чуть ли не старомодным, что еще какой показатель стремительного роста хай-тека, все-таки в автомобилестроении не так просто менять модели, как можно с айфонами.
– Этот? – спросил я.
Она кивнула.
– Правда, милый?
– Неплохая вещь, – сказал я с одобрением. – Краденая?
– Ну вот еще, – отрезала она. – Почему если еврейка, то краденое? Мне и подарить могли!
– Выпросила, – сказал я авторитетно, – лучше уж краденый.
– Почему лучше?
– Благороднее, – пояснил я. – Судя по фильмам, книгам и сериалам. Робингуды, корсары и прочие грабители все еще выше, чем инженеры и честные служащие, не так ли? Ты много фильмов видела о хороших инженерах? А вот о хороших киллерах их тьма, как будто киллеры могут быть хорошими.
Мы подошли к авто, я распахнул перед Эсфирью левую дверцу, а сам обошел спереди и сел рядом на правое сиденье.
Она посмотрела на меня с интересом.
– А мы какие?
– Мы честные служащие, – возразил я. – Вроде инженеров. Киллеры убивают ради денег, а мы – из высших целей гуманизма. При гуманном гуманизме убивать можно и нужно! Но гуманно. Раньше, убив врага, над ним читали молитву.
– А сейчас?
– Сейчас только с серьезным лицом, – пояснил я. – Ибо убивать в принципе нехорошо, но сейчас это важно и необходимо. Ибо гуманизм на марше.
Она покачала головой.
– Все равно я не выпрашивала.
– Ну да ладно, – сказал я великодушно, – краденому коню в зубы не смотрят. Как и в другие места. Покажи, на что эта штука способна!
Она ответила со вздохом:
– Нельзя. На мужчин, превышающих скорость, смотрят сквозь пальцы, а к женщинам как-то несправедливо…
– Мы вас оберегаем, – сообщил я лицемерно. – Хотя было бы за что?.. Только в арабских странах женщины еще как женщины, а в Европе и в Израиле уже одни злобные и наглые чудовища.
Она осторожно вывела авто со двора, по ее движениям понятно, что привыкает к габаритам новой машины. Конечно, взамен брошенной машины служба поддержки пригнала исправный и проверенный, чистый по всем документам, но Господь создал женщин более осторожными, и никакие законы о равноправии, принимаемые людьми, не в силах изменить генетические особенности женской натуры.
Это сможем сделать только мы, ученые, настоящие дети Бога.
Она вывела автомобиль на улицу, бросила вроде бы ненароком:
– Я переговорила со своей группой.
– И что?
– Сказали, что ты настолько помог, что готовы быть полезными в любом твоем деле.
– Прекрасно, – ответил я с чувством. – Люблю должников. Передай им, пусть отдыхают. Штурмовать дом Хиггинса не будем.