Холод взбодрил и усилил аппетит. Рэб не хотел перебивать его суррогатом, типа тушенки. Он ждал настоящей рыбьей мякоти. Его не страшили кости и прочие неудобства. Организм соскучился по натуральной пище. Костер лизал почерневшие бока глиняного шара, а память Рэба снова унесла его в давние времена, в босоногое детство.
Была в его жизни схожая ситуация, когда он сидел на берегу и готовил себе еду. Только это была не рыба, а устрицы, или как говорили мальчишки, ракушки. Повод, по которому он оказался тогда у реки был печальный. Его мать погибла на производстве, после поражения электрическим током. Толик был у родственников во время организации похорон и не видел матери. Его отвели в дом попрощаться перед самым выносом тела. Он помнил этот жуткий момент, это невозможное по детскому восприятию жизни, явление. Мать лежала в гробу, бледная, в пятнах. Толик замер у нее в ногах, не в силах сделать шаг. Кто-то из тетушек подтолкнул его. А он испугался, сам не понимая чего, вырвался и убежал на улицу. Ноги увели его к реке. Там он прожил почти неделю, пока не нашли. Все это время, что он провел там, в нем зрела мысль, что по возвращении он застанет мать живой. Детское воображение предположило, что жизнь, которую он не наблюдает, может отмотаться назад и пойти по другому сценарию, более подходящему.
Рэб ухмыльнулся иронии судьбы, сотворившей с ним такой сценарий, который и представить нельзя. Альтернативная, мать ее, вселенная, вывернувшая всю жизнь наизнанку. Он выкатил горячий кусок глины из углей. Стукнул легонько по нему прикладом. Глина лопнула и распалась на две половины. Ноздри втянули безумно приятный аромат приготовившейся рыбы. Следующие полчаса Рэб смачно выскребал, как мякоть из кокоса, куски рыбьего мяса, отделял его от костей, дул на него, обжигался и ел. Он съел все, и когда была подъедена даже шкурка, прилипшая к глине, он понял, что объелся. Нельзя было вдохнуть полной грудью, потому что легкие упирались в диафрагму, подпертую полным желудком. Улей серьезно сократил его размер. От переедания появилась икота, которую смог угомонить только глоток живца. Хвост и голову Рэб решил оставить на завтрак, приготовив из них уху.
Ночевка на открытом месте не внушала оптимизма. Рэб не стал располагаться в прибрежном кустарнике, потому что не ощущал себя в нем защищенным. Обошел округу и нашел интересный овраг с подсыпавшимися краями, над которыми нависал дерн. Под дерном имелась неплохая лежка, в которую поместился и он, и автомат с рюкзаком. Прикрывшись от постороннего взгляда, Рэб уснул довольно спокойно, уверенный в том, что его не увидят, ни люди, ни мутанты.