Все по одной отбрасывают тени,
А за тобою вьется миллион
Твоих теней, подобий, отражений.
[62]Шевчук бесшумно вышел, но комиссар недолго оставалась одна (не считая молча работавших операторов), в зале один за другим появились Джума Хан, Ромашин и председатель СЭКОНа.
— Мне сообщили, что служба безопасности снова попала впросак, — заявил Ландсберг с тонкой усмешкой. — Шаламов ушел, Железовский похищен, завод ничего противозаконного не производит. А?
— Как быстро распространяются слухи, — недобро сощурилась Боянова. — Такое впечатление, что вы, Казимир, узнаете об операциях отдела намного раньше, чем их планирует сам отдел. Кто вам сообщил, что Железовский похищен? А тем более о том, что мы интересуемся заводом и его продукцией?
Ландсберг понял, что допустил промах, но не показал виду.
— У меня свои источники информации, не криминогенного характера. Или вы допускаете, что СЭКОН получает сведения от антисоциальных элементов?
В зале повисла хрупкая тишина, которую нарушил Ромашин:
— Почему бы и нет, Казимир? На месте комиссара я бы тоже удивился. Завод объявлен зоной ЧП всего полчаса назад, а вы уже тут как тут.
Краска бросилась в лицо Ландсбергу, глаза его метнули молнии, но тон остался дружеским.
— Просто я дежурил в центре координации над «сферой Сабатини» и услышал объявление по «треку». Вот и все загадки моего появления. К сожалению, вам оправдаться перед ВКС будет труднее: служба упустила Шаламова и не предотвратила самодеятельность Железовского. Комиссар, неужели и после этого инцидента вы будете утверждать, что Шаламов не представляет большой опасности для людей?
— Для обычных людей — нет, — негромко сказал Джума Хан. — Для тех, кто попытается его задержать силой, — да.
Ландсберг окинул безопасника насмешливым взглядом.
— Вы переводчик мыслей комиссара, молодой человек? Держитесь поскромнее, не вам судить о безвредности действий псинеура, да еще такого масштаба, как Шаламов.
— Почему бы и нет? — все так же спокойно произнес Ромашин. — Джума в свое время лечил Даниила и кое-что смыслит в этом деле. Кстати, наши мнения совпадают: Шаламова нельзя трогать вообще, разве что попытаться поговорить с ним, выяснить цель его шатаний по Земле.
— У меня другое мнение. — Ландсберг некоторое время смотрел на молчавшую женщину с неопределенным сожалением и скрытым превосходством. — Боюсь, ваш «сын сумерек» преподнесет еще не один сюрприз… если его не остановить. На Совете я потребую его захвата с последующим ограничением свободы. Он опасен. До скорой встречи.
Председатель СЭКОНа коротко поклонился Бояновой, небрежно кивнул Ромашину и вышел.