Луна и солнце побледнели,
Созвездья форму изменили,
Движенье сделалось тягучим,
И время стало как песок…
[80]— Что? — спросил Мальгин пересохшими губами. Опомнился: он говорил сам с собой. Пробормотал: — Где они, эти созвездия? И каким образом, хотелось бы знать, я найду Вершителя, если здесь атом от атома находится не ближе, чем звезды от Солнца в мое время?
Никто не ответил. Мальгин был совершенно один, не считая полусдохших автоматов Спутника, на этом обломке, сиротливом памятнике какой-то технологической цивилизации, может быть, и человеческой. Он был один на многие миллионы световых лет, и, вопреки уверениям самого первого из Держателей Пути, никто не спешил к нему на помощь.
Тупик, подумал Мальгин с неожиданным спокойствием. Кажется, я достиг конца пути. Запас инерции удачи кончился. Финиш.
И снова никто не ответил ему. Молчал Спутник, молчал недалекий коричневый карлик — не Солнце ли на самом деле? Молчал космос. И молчала память, не человеческая — маатанская, память «черных людей», знавших множество удивительных вещей и не способных обратить их себе на пользу.
«Ладно, посмотрим, — сказал Мальгин неизвестно кому. — Я еще не умер, да и не все узнал, что хотел. Интересно все же, чей это след и почему он сохранился так долго».
Он имел в виду развалины Спутника.
За час он обследовал те помещения гигантского сооружения, которые посчитал главными, и сделал три вывода. Первый: Спутник был если не последним, то одним из самых последних искусственных городов, предназначенных для автономного обитания вне звездных систем.
Создан он был на пределе технологии, то есть на пределе технического совершенства, и являл собой яркий пример изделия, характерного для техногенной цивилизации, развивающейся в водной среде, которая подошла к эволюционному тупику.
Вывод второй: Спутник строили не люди. Гуманоиды — может быть, хотя вряд ли, но не люди. И последний вывод: цивилизация, которой принадлежал город, появилась гораздо позже исчезновения человечества, и относилась она к «третьей волне разума», по выражению Держателя Пути. Таким образом, заявление Держателя подтверждалось: закономерным финалом всех разумных видов третьей волны являлся эволюционный тупик. И какая была разница для Мальгина, отчего они погибали: в результате войн, экологических катастроф, генетического дрейфа, неконтролируемого роста мутаций и психических заболеваний, потери духовной связи со вселенной — главным была безысходность факта! И одним усилием воли было трудно справиться с этим сильным и страшным потрясением.