— Позже. Хузангай, вот и настал твой черед.
— Готов. Машина?
— Что-нибудь маленькое и юркое, надо быть предельно точным и осторожным.
— «Орех»? Меньше только обычный «заскок», но у него тяга слабовата и ресурс маловат.
— Хорошо, пусть будет «орех».
Спейсер выплюнул тетраэдр «ореха» — аппарат, специально предназначенный для спасательных операций внутри зданий, шахт, подземных коммуникаций и других объектов с ограниченным объемом.
Мигнув алыми габаритными огнями, аппарат выписал две красивые петли и пропал на фоне светящейся горы чужого корабля, загородившего всю переднюю сферу обзора. Камеры «ореха» включились, когда он вплотную приблизился к загадочному призраку некогда существовавшего космолета «черных людей».
— Локацию не включать, — предупредил Портос. — Не поможет. В вашем распоряжении только интуиция и глаза.
— Не будь занудой, Портос, — весело ответил Хузангай. Джума встретил взгляд Богача и пробормотал:
— Не бойся умного лихого, говорит древняя пословица, бойся смирного дурного. Тебе твоя интуиция ничего не говорит — что там, внутри этого портрета тьмы и света?
— Ничего, — осклабился Бегич. — Моя интуиция работает только на опасность, а этот монстр безопасен, как отражение в зеркале.
«Орех» вошел в стометровый пролом в корме корабля, хотя кормой эту его часть можно было назвать условно, и пропал из виду. Виом, принимающий передачу с камер аппарата, показал громадную бесформенную полость, сплошь заросшую лесом все тех же конструкций, что и внешняя оболочка левиафана. Цвета в полости преобладали коричнево-зеленые и фиолетовые, мрачные.
Проплыли мимо поля дырчатых пластин, заросли толстых труб, холмы черно-серой пены. Проход сузился, теперь «орех» плыл сквозь месиво «корней» и «корнеплодов» величиной с аппарат и больше, затем углубился в петлистый сине-сизый туннель с гладкими стенами, ни дать ни взять — кишка диаметром шесть-семь метров.
Ничего неожиданного не происходило и не могло произойти, разведчик путешествовал внутри устойчивого голографического миража, слепка некогда существовавшего исполина, однако люди следили за полетом, затаив дыхание, и ждали чудес.
«Кишка» вывела аппарат в «желудок» — еще одну полость, поменьше первой, в которой тем не менее свободно уместился бы спейсер типа «Шевалье». И в центре полости все увидели сверкающий «ледяной» айсберг орилоуна. Впрочем, не один — орилоунов здесь скопилось около двух десятков, большинство — мертвых, почерневших, но два или три сохранили влажный блеск и гармонию жизни.
Кто-то прищелкнул языком, видимо, впервые оценив красоту линий орилоунских «храмов».