— Наш шеф в больнице, — отрапортовала секретарша. Но есть заместитель.
Заместитель нашелся быстро. На вопросы Василия ответить не мог. Он был не в курсе пропажи денег. Василий поехал в больницу. Врач, ведущий лечение больного, разрешил пройти в палату, где привязанный капельницей к кровати лежал Игнат Терентьевич.
— Василий? Здравствуй, дорогой, давно тебя не видел. Проходи, гостем будешь.
— Самое лучшее место для гостей, — отшутился Василий. — Вы мне, Игнат Терентьевич, объясните, пожалуйста, что произошло? Сколько было денег? В чём они находились?
— В портфеле, Васенька, в портфеле. И взяли их не у меня дома, я сам провожал коллег по работе до машины и уехали они при мне. А портфельчик, да это тот самый, он, голубчик. Так вы нашли деньги? И машину? Ребята живы?
— К сожалению нашли пока только портфель.
— Вы подозреваете кого-нибудь?
— Кого мне подозревать, если дома находились все свои, жена и сын. Они так и остались дома, а что случилось с машиной — никто не знает.
— Нам дано задание искать автомобиль с людьми.
— Честь страдает, Василий, я по-стариковски привык верить на слово, расписки на деньги и бумаг никаких нет. Потом должны были отдать товаром. Не первый год с ними работаем. А теперь с меня спрашивают, где машина и люди? Что я могу ответить? Горе мне, могут ведь и не поверить. Всякое бывает в жизни.
— А куда они должны были ехать? В какую сторону?
— Сторону Москвы, не доезжая до развилки в город Владимир.
— А вы не скажете, какими дорогами они собирались ехать? С заездами куда-нибудь ещё или прямо домой?
— Домой. Эти деньги горящие, срочные. Их должны были доставить в кратчайшие сроки.
— Кто знал о том, что приедут за наличными деньгами в крупной сумме?
— Только наш бухгалтер, преданный старый работник, он мой друг.
— И больше никто?
— Никто. Нас было всего трое в кабинете. Пашка, я и бухгалтер.
— Значит и ваш сын тоже был там?
— А куда ему деваться, он и дома был. Уж не хочешь ли ты сказать, Василий…
— Я ничего не хочу сказать, я только спрашиваю.
— Я знаю, что вы с Пашкой были неразлучные друзья, а теперь кошка между вами пробежала…
— Это не имеет отношения к делу, — ответил Василий. — Поправляйтесь.
Василий направился к выходу. У обоих возникла тонюсенькая предательская мысль о Павле, как о возможном грабителе, но тут же исчезла. Это было ужасно несправедливое обвинение, бездоказательное, но вполне могущее иметь место в жизни.
— Он никогда не докатится до столь ужасного положения, тем более что у него нет нужды в деньгах, — подумал Василий. Я просто ревную его и пытаюсь хоть в чем-то обвинить.