Остальные — семь новгородских мужиков, успевших схватить топоры и выставить ножики. Против Сухана с его топорной молотилкой и Салмана с полуторным булгарским палашом? Без доспехов и возможности манёвра… Даже не смешно.
Четыре покойника впереди — сразу, трое задних — покидали сброю и попадали на колени. Сухан вязал пленников, под присмотром нашего «Чёрного Ужаса». Я потыкал «огрызками» в лежащие тела, дорезал раненых.
Попытался успокоить нашу мордовку. Её сунули под кормовую палубу. Она не понимала моих слов, только нервно дёргалась, пытаясь улыбнуться мне в ответ.
Тут из редеющего тумана донеслось:
— Эй, на Рыжем. Что там у вас?
Бли-и-ин! Второй ушкуй подходит. Весь бой, от «коряга по носу» до жалкой улыбки освобождаемой полонянки, занял не более минуты. Но звук по воде разносится далеко, мы остановились, потеряли ход, течение несёт нас вниз, а навстречу идёт второй ушкуй.
— Братцы! Помогите! Бейте их! Их тута…
Один из наших пленных ушкуйников решил позвать на помощь.
Зря. Салман как стоял с палашом в руке, так и махнул. Наотмашь. Целя в разинутый в крике рот. Верхняя часть черепа вылетала в реку. Тело, поливая всё вокруг мозгами и кровью, рухнуло на борт, ноги пару раз рефлекторно дёрнулись.
И остановились: на них упали тела двух других пленников. Трупы. Сухан вытащил свои топоры и вогнал их обоим, связанным, стоящим на коленях, в затылки.
— Т-ш-ш.
Это я — мордовке. Она заворожено кивает, запихивает себе в рот концы платка обоими руками. И воет. Внутри себя. Очень тихо.
Показываю воинам на вёсла. Сам беру одно. Конечно, гребцовое весло — не рулевое, но других-то нет. Салман с Суханом выбирают скамейку в передней части ушкуя, где вёсла остались с обеих сторон.
Ра-аз-два-а, ра-аз-два-а, тихо, навались… ушкуй начинает двигаться, уходить с дороги своего напарника. В тишине чуть слышен плеск наших вёсел… выскочим. Уже бурунчик под носом пироги, которая тянется за нами на кошке. Чуть не забыл! Оставляю рулевое, подтягиваю пирогу, осторожненько, стараясь не прикасаться, не опираться на борт этого… корытца, вытаскиваю в ушкуй наши прибамбасы. И слышу:
— Вона они! Наддай!
Факеншит! Не успели! Ну, значит, не судьба.
«Вот и настала
Эта минута,
Вы нас догнали.
Смерть будет люта!».
Ваша, естественно. Нас-то за что?
— Вёсла на борт. Щиты поставить. Салман — третий лук… стрелять сумеешь?
Идиотский вопрос. Тем более — сам ещё в походе проверял. Но нервишки у меня…
Наш ушкуй снова теряет ход, его снова неторопливо разворачивает носом вниз по течению, противник чуть меняет курс, идёт нам наперерез.