Я ж будущее прозреваю! Туманно, мутно, некачественно, но… Я же вижу «эстафету поколений»! Происходящих «от семени его». Вот мы троих козлов завалили, и три ветки, по 30–40 поколений в каждой, исчезли. Возможно. Я ничего гарантировано сказать не могу! Но… Вдруг вот этот «чудак с копьецом» — предок Козьмы Минина? В каком-нибудь там… шешнадцатом колене? Нет, конечно, Русь — людьми богата.
«Свято место — пусто не бывает» — русская народная мудрость.
Будет и Минин, и Козьма, и всенародное ополчение. Но… а вдруг у здешнего Козьмы не хватит красноречия? Или сумасшедшей храбрости, когда он:
«взяв с собой ротмистра Хмелевского и три дворянских сотни, переправился через Москву-реку и выступил в сторону Крымского двора».
Нуклеотид какой-нибудь в цепочке генов — не тот? Или, там, зрение ослабело с годами, быстрее, чем в РИ? И литовскую роту заметил с опозданием…
Убивая одного современника — убиваешь одного. Убивая предка — убиваешь его прямых потомков. И меняешь свойства множества других людей, как-то, косвенно, «потомственных» этому. Какую-то девку когда-то не за того замуж выдали. Генная цепочка перестаёт воспроизводится. И на её место придёт что-то иное. Лучше-хуже… представления не имею. Просто здешний Козьма даст в морду какому-то… — кому не дал в РИ. А Трубецой увидит и передумает. А Ходкевич соберётся и ударит…
И эти последствия невозможно предусмотреть! Одна надежда: «Свято место — пусто…».
Так, это я уже…
Раз не могу посчитать — нефиг об этом и думать. Проще-прощее, попандопуло!
Да они сами виноваты! Они первыми «перешли от слов к делу»! Руки распускать начали, чужое себе забирать… Но ударил-то первым я.
Про три стадии эскалации конфликта на Руси — я уже рассказывал. И дело не только в суде Боголюбского, куда может пойти разбор инцидента, но в ощущении внутренней правоты и законности действий.
«Соблюдать закон — прибыльнее» — бандитская мудрость из пост-дико-капиталистического периода.
Как-то я… в растеряшках.
* * *
Чуть в сторонку отошёл, кликнул ближников:
— Что будет дальше?
Чарджи стоит, не присаживается, головой крутит, на тот берег, за Оку смотрит.
— Что, хан, углядел чего?
— Если они не дураки, то вон там, где протока из их озера, должна быть третья лодка.
Ещё один мой прокол. Увёл бы послов наверх — соглядатые не сразу бы поняли. А так… ребята мои ещё и лодки мещеряков перетряхивают, на берег вытаскивают — издалека видно.
Точно, вон ещё один ботник вдоль дальнего берега наяривает. Перехватить — не успеть. В камыши за хвост Гребнёвских песков ныркнул.
Вдоль левого берега Оки, напротив моих Дятловых гор, лежит длинный остров — Гребнёвские пески. Много позже через его нижний конец поставят Канавинский мост. А пока, прямо по линии этого моста, имеется протока. Довольно длинная — версты в две-три, вторым концом выводит в то самое Мещерское озеро.