— Ну, хорошо, — проговорил наконец Грегори, — садитесь и назовите свое имя.
Незнакомец принял его приглашение.
— Я Карл из Баварии, — представился он.
Остальные по очереди назвали свои имена.
— А как вы оказались приговоренным умереть вместе с Константинополем? — спросил Нгасифор.
— Не по собственной воле, уверяю вас. Я был пассажиром на венецианском корабле, направлявшемся из Черного моря в Эгейское. Это было в ноябре, тогда султан впервые сказал, что будет топить все корабли в проливе. Разумеется, ему никто не поверил.
— Корабль Риццо? — спросил Карло.
— Совершенно верно. Корабль потопили. Всех, кто остался в живых, но не смог добраться до города, обезглавили. Капитана, естественно, зарубили саблями.
— Да, самая тяжелая судьба в этой осаде выпала простым матросам, — произнес Карло.
— Может, и так… — выпалил Андроник, — но мы им отплатили. Авести шестьдесят турок были казнены за сорок членов команды, за христиан, служивших на корабле Риццо. В любом сражении такая расстановка считается честной.
— Нет, Аронкус.
Грегори покачал головой.
— Это не торговля. Триста жизней отданы за жадность и жажду власти.
— За жизнь! За свободу! За Бога!
Никифор разозлился.
— Я не желаю слышать ни слова, Грегори. Ты мой друг, Грегори, но мы сражаемся во славу Божью, мы отдаем свои жизни, и я надеюсь, мы уничтожим этих дьяволов, отказавшихся от небес. Всех до одного. Мы сражаемся за самих себя. Если так суждено, я с радостью приму свою судьбу! Пусть придут, пусть увидят, что сделали с нами их дьявольские желания.
Все замолчали. Несколько минут они сидели молча, глядя в землю, мрачные, злые и немного напуганные. Все, кроме одного. Карл смотрел на Никифора и широко улыбался. В его глазах горело восхищение.
— Хорошо сказано.
Никифор решил, что незнакомец ему нравится, не важно, правду он рассказал о себе или нет.
— Только вера может спасти нас, — настаивал на своем Грегори, — сила Христа и Святой Матери. И добрая воля Константина Великого.
— В таком случае мы мертвецы, — сказал Никифор.
И прошлую ночь, и весь день он был в мрачном настроении.
— Само Небо отвернулось от Константинополя. Грег, ты помнишь пророчества? Андроник, а ты?
— Последний христианский император Византии будет носить то же имя, что и первый, Константин, сын Елены, — ответил Андроник, опустив глаза.
Он был самым молодым из четверых, и ему не было стыдно показать свой страх.
— Там еще было что-то про луну, — напомнил Карло с надеждой в голосе.
— Город не падет при ущербной луне, — сказал Андроник, поддавшись его настроению.
— Луна прошлой ночью была полная сердито возразил ему Никифор. — Нам больше не на что надеяться.