Вот так-так!..
— Это выходит… вроде милиционером?
Вот ведь влип. Узнали бы ребята в дивизии!
— А что, зазорно?
Тут я сообразил, что поступаю неосмотрительно, поддавшись первому чувству. С начальством надо держать ухо востро — это солдатское правило.
— Почему же? — спросил я. — Дело как раз ответственное. Думаю, не справлюсь. Тут надо кого-нибудь постарше.
Самое ужасное, что, хватаясь за первые попавшиеся доказательства непригодности к новому назначению, лихорадочно изобретая различные способы спасения, я понимал всю их бесплодность. Уговорят они меня, как пить дать уговорят. Их трое, а я всегда теряюсь в разговоре с начальством, даже если оно представлено в одном лице. Конечно, с юнцом я бы справился.
— Мне ведь двадцать лет… Сначала надо набраться фронтового опыта.
— Как раз ваш фронтовой опыт нас и привлекает, младший лейтенант, — сказал капитан с какой-то особой, хорошо поставленной профессиональной нежностью в голосе. — У нас ведь кто в «ястребках»? Больше необученные. Трудно с кадрами. Так вот, товарищ Капелюх.
«Начальник райотдела умнее, чем капитан, — подумал я. — Он меня зовет по имени-отчеству».
— У вас опыт разведчика… И вы — местный!
— Да какой из меня разведчик! — взмолился я. — Меня взяли, потому что городскую десятилетку окончил… Немецкие документы читаю. «Шпрехаю»… Мне ни разу не давали фрица пристукнуть… Чтоб своими руками. Так, издалека стрелял. Из автомата! Какой уж тут опыт! Вот у нас ребята в разведке были — это действительно! Мне бы у них сначала подучиться.
Что правда, то правда. От самых тяжелых дел Дубов меня почему-то оберегал. Ножа не давал. Стрелять-то я в них стрелял, видел, как падают, как умирают. Но так, чтобы ударить в живое, сойдясь… Дубов говорил, что такие задания он будет давать мне в крайнем случае, что это не для впечатлительных, от этого нервная система страдает.
Капитан усмехнулся и прошептал что-то на ухо начальнику райотдела. Мне стало совсем тоскливо, я понимал, что для них дело уже решенное, но они почему-то очень хотят, чтобы я сам согласился.
— К тому же я, собственно говоря, не местный. Просто здесь бабка живет. Ну, родился я здесь… В каникулы приезжал. Вообще-то я городской, учился в Киеве, школа номер шесть, на Советской площади…
Я говорил и боялся остановиться, потому что понимал- сомнут они меня, задавят и не видать мне ребят как своих ушей. Мне оставалось отстреливаться до последнего и надеяться на чудо.
— Ну вот что, Иван Николаевич, — сказал начальник райотдела, когда мои обоймы иссякли. — Я же к тебе не с приказом, а как старший товарищ. Как член ВКП(б) к комсомольцу, с просьбой и поручением: пособить народу на боевом участке. Не хочешь, силком не заставим. Нам которые из-под палки не нужны. Но на фронт тебе все равно дороги нет. Кумекаешь? Поступишь куда-нибудь работать… Пожалуйста! Завклубом… или инспектором райосвиты