Поерзав в неудобном кресле, я перевела дыхание и ответила:
– Да, папа вляпался с Блейном по-крупному.
Милли прикрыла глаза и покачала головой. Я закусила губу, вспомнив своего отца – бледного, изможденного, с синяками по всему телу, безжизненно лежащего на больничной койке.
– Сейчас папа в коме. Четыре недели назад его жестоко избили. Он пока не очнулся. Врачи считают, что может быть поврежден мозг, но мы еще какое-то время не узнаем наверняка. Ему переломали много костей. Он все еще в гипсе на все тело.
– Боже правый. Дикари, – прошептала тетя.
Подняв руку к волосам, она заправила за ухо одну прядь, возвращая себе самообладание. Я уже видела, как она это делает. Милли была искусным манипулятором и умела контролировать свои чувства лучше, чем любой из тех, кого я знала. Я жаждала обладать этим талантом. Он был мне так нужен!
– Ага. И на прошлой неделе, когда я дежурила у папиной постели, ко мне заявился один из громил Блейна. Сказал, что это было последнее предупреждение. Если они не получат своих денег с процентами, то убьют его. Затем они пришли ко мне и Мэдди за деньгами. Заявили, что это «долг по наследству». Какая-то такая хрень. В любом случае мне надо раздобыть миллион долларов, и как можно быстрее.
Тетя Милли плотно сжала губы и начала постукивать ногтем указательного пальца по ногтю большого. Это непрерывное щелканье чуть не вывело меня из себя. Как она могла быть такой спокойной, такой черствой? Жизнь близкого ей человека, моя жизнь и жизнь моей младшей сестренки висели на волоске. Пускай ей было плевать на папу, но она всегда питала слабость ко мне и моей сестре.
Милли перевела взгляд на меня, и я обнаружила, что в глазах ее горит свирепый, прежде незнакомый мне огонь.
– Это можно сделать. За год. Как думаешь, они дадут тебе год рассрочки, если ты будешь выплачивать долг по частям?
Изогнув бровь дугой, тетя сконцентрировала все внимание на мне.
Волоски у меня на предплечьях встали дыбом, и, покачав головой, я подалась вперед, готовясь обороняться.
– Не знаю. Я уверена, что Блейн хочет получить обратно свои деньги. И, поскольку у нас с ним кое-что было, я, наверное, могу попросить его об одолжении. Этому больному садистскому ублюдку всегда нравилось, когда я стояла на коленях и умоляла.
– Держи при себе свои сексуальные эскапады, куколка, – недобро ухмыльнулась тетя. – Похоже, нам придется сразу подключать тебя к работе. Только самые денежные клиенты. Нам надо поднимать планку. Первым делом ты придешь сюда завтра с утра на фотосессию. Это займет весь день. Мы сделаем несколько фотографий, поснимаем немного видео и так далее. Мои ребята разместят их на закрытом сайте к следующему дню.