Несмотря на легкость деревянной конструкции, в воздухе «Хорнер» вел себя, как бревно. Инерция аэроплана оказалась просто чудовищной: на каждое движение рукоятью машина реагировала спустя почти целую секунду, к тому же ручка управления имела небольшой свободный ход, видимо, вызванный слабиной приводных тросов. Впрочем, к этому, пожалуй, можно было привыкнуть.
Однако медлительность реакции на действия пилота ничуть не мешала «этажерке» быть крайне чувствительной к малейшим движениям атмосферы. Здесь, на высоте около ста пятидесяти метров – подниматься выше на этой табуретке Дима попросту не рискнул, – изрядно задувало. Он попытался было докричаться до сидевшего впереди Манлефа, чтобы получить дальнейшие указания, однако стоило раскрыть рот, как встречный поток воздуха едва не завернул ему щеки на затылок. Машину подкидывало и роняло вниз в переменчивых воздушных течениях: сначала Дима пытался реагировать на каждый вертикальный рывок самолета короткими движениями ручки вперед-назад, однако вскоре бросил это бесполезное занятие, сосредоточившись только на том, чтобы парировать стихийно возникающие крены. Рукоять оказалась неимоверно тугой, она вибрировала, передавая летчику упругое, неудержимое, мощное течение набегающей воздушной струи. Спустя несколько минут у Димы противно заныли кисти рук и плечи.
И все-таки это ощущение полета дарило ему чистый, ни с чем не сравнимый восторг. Сейчас, оказавшись на жестком и неудобном сиденье в тесной кабине допотопного аэроплана, Дима понял, насколько он все-таки соскучился по небу. Какой бы ужасной и ненадежной ни казалась конструкция этого самолета, каким бы тяжелым ни было управление, этот аппарат обладал одним несомненным и важным достоинством: он умел летать.
Ясное безоблачное небо, свист ветра в расчалках, гулкая песня вибрирующего под капотом мотора. Далекий горизонт укрыт дымкой, а вокруг, насколько хватает глаз, простирается бескрайняя лесистая равнина – зеленое одеяло этой диковинной земли.
Чуть качнув ручку в сторону, Дима создал небольшой крен и, помогая себе нажатием тугой педали, ввел машину в плавный разворот. Конечно, можно было попытаться развернуть «этажерку» одним движением руля направления, однако это неизбежно привело бы к соскальзыванию и потере скорости, а с учетом низкой мощности движка такой маневр и вовсе чреват преждевременной встречей с землей. Лучше уж не рисковать.
Внизу, слева по направлению полета, все же просматривался небольшой лоскуток зелени – там неторопливо уплывали назад лохматые верхушки деревьев. Если честно, увлекшись борьбой с аэропланом, Дима совершенно потерял ощущение пространства. Постучав пальцем по макушке маячившего перед носом шлема, он что есть силы крикнул: