— Давай, старик… время для второго раунда.
Гарри не мог остановиться! Он потерял контроль! Боль! Она все еще мучала его! Сжигала! Ненависть! Он сконфуженно наблюдал своими собственными глазами за тем, как его тело пытается нанести Дамблдору удар косой, отбрасывая прочь чары Инкарцеро, которыми его атаковал профессор. Он отшатывался назад каждый раз. Коса плохо слушалась его теперь, когда он не контролировал ее больше. Гарри попытался подумать и собраться, но ненависть, казалось, затопила его! Как может Волдеморт так сильно завладеть его телом?! Сейчас Гарри будто не знал ничего другого кроме ненависти! Как темное существо… Гарри краем сознания ухватился за это и вспомнил о том, что он раньше думал о Волдеморте: тот не знает, что делать с женщиной, даже если она встанет перед ним обнаженной.
Его тело замерло, и мысленно он разразился смехом. Красные глаза вспыхнули зеленым. Альбус просто отошел прочь, надеясь на лучшее вопреки всему.
— Эй! Волди! Спорим, я за последние два года спал с женщинами чаще, чем ты за всю жизнь?! — похвастался Гарри в свою очередь. Он затопил свое сознание самыми сокровенными эмоциями, подпитываемыми его подростковой похотью. Некоторые из его воспоминаний породили слишком сильные эмоции, чтобы можно было забыть о них.
Большинство взрослых заработают хорошую головную боль, заглянув в заполненный похотью разум подростка. Теперь этот эффект был усилен свободной двусторонней психической связью и аллергией Риддла на что-либо положительное. Сознание Волдеморта закричало от боли, гнева и стыда! Этот мальчик трахался чаще, чем он!
Глаза Гарри снова стали зелеными, и лицо его изменилось с ненавидящего выражения на чрезвычайно зловредную усмешку. Волдеморт оставил его, приняв такую позу, словно он держался за голову двумя руками, откинув ее назад. Но Гарри еще не закончил: о нет, нельзя упускать такой шанс! Он закрыл глаза и приставил кончик палочки к своему кровоточащему шраму. Они делили эти связь, в их жилах текла одна и та же кровь.
«Возьми это».
Гарри прошептал заклинание, тон его голоса оказался совершенно неуместным. Это был голос, которым ему следовало шептать на ухо своей возлюбленной три самых важных слова, когда она опиралась на него, любуясь закатом.
Заклинание с помощью этой связи прошло, словно данные по компьютерному кабелю, и поразило разум Волдеморта как отбойный молоток. Результат разочаровал. Не было криков, воплей, насмешливого смеха — ничего.
Гарри принял нормальное положение. Он опустил свой капюшон и снял кожаный шлем. Его голова появилась над действительно рваным плащом, в который он был облачен. Он весь был в грязи и крови из-за боя. Его волосы оказались в непоправимом беспорядке, что обычно назывался более или менее их нормальным состоянием. Он улыбнулся Дамблдору.