— Что случилось бы с тобой, если бы я не появился сегодня, Гарри? — спросил Альбус, гнев начал закипать в нем.
— Значит, я неблагодарный мальчишка, — заявил Гарри, скрестив руки на груди.
Злость Альбуса прошла. Как все это обернулось подобным? Он почувствовал пощипывание слез в уголках глаз. Этот мальчик потерял веру в него. Это оказалось больнее, чем он хотел бы признать. Он заботился о нем, но теперь этот мальчик, казалось, ненавидит его. За что? Он опустил голову на руки, локти его были на столе. Это было всем, что он смог сделать, чтобы сейчас держать голову прямо. Он пренебрежительно махнул в сторону Гарри.
— Ты… можешь идти. Это не имеет значения. Просто иди.
Гарри не сдвинулся с места. Дамблдор выглядел еще старше и печальнее, чем когда-либо, когда он поднял голову, увидев, что Гарри все еще был здесь.
— Чего же ты ждешь, Гарри? Ты хотел уйти раньше. Просто иди.
Горло Гарри сжалось. Он любил этого старика как деда, но он не мог позволить своим чувствам вмешиваться в эту битву.
— Профессор. Причина, по которой я рассказал министру больше, чем Вам в этом году… ну, есть две причины, в действительности. Во-первых, даже если он знает, что мне все еще только пятнадцать, он слушает меня, принимает мои идеи и относится к ним серьезно. Он принимает мои методы, понимая, что мы не всегда сможем избежать того, чтобы замарать руки кровью в этой войне. Я не одолею Волдеморта обезоруживающим заклинанием, Вы знаете это. Было бы смешно даже рассматривать подобную вероятность. Вторая причина заключается в том… Он очень влиятельный, и им легко манипулировать. Вы знаете, он как кнопка, которую легко обнаружить и нажать, в отличие от Вас… — закончил Гарри, взъерошив свои волосы рукой.
Дамблдор усмехнулся.
— Так что у меня нет ничего против Вас лично. Это просто… Вы по-прежнему относитесь ко мне как к ребенку, который нуждается в защите, даже зная о том, что я должен делать. Вы пытаетесь навязать мне свою точку зрения о светлой стороне. Я прошу прощения, профессор. Из-за произошедших в моей жизни ужасов моя душа стала не такой чистой и доброй, как Ваша. Я воспользуюсь преимуществами, которые следуют из этого, и нанесу Тому такой удар, которого он меньше всего ожидает.
— Не такая чистая, как у меня? — прошептал Альбус. — Ты что, слепой, Гарри? Ты знаешь о тьме. В тебе ее нет.
— Я убивал, профессор, — выдавил Гарри.
— Да! — почти закричал Дамблдор. — Но сколько раз ты воспользовался Убивающим проклятием? Один раз? Десять? Дай угадаю: ноль! Ты не можешь! В тебе этого нет. Ты даже не задумывался об Убивающем заклятии. Вот почему тебе пришлось использовать оружие? То, сражение с помощью которого непростительно. Гарри… Даже единороги убивают, когда находятся в опасности. Каждая смерть, причиненная тобой, должна вызывать у тебя такую боль, но ни одна из них не запятнала тебя. Я ненавижу это говорить, но они это заслужили. Не то, чтобы я одобряю подобное, но они заслужили это. Тем не менее, ты чувствуешь боль, убивая. Пожалуйста, Гарри. Назови последнее прочитанное тобой заклинание.