- Куда ушла Ингрид? - спросил он вовсе не о том, о чем собирался.
- Уехала в Пальму. Взяла машину и уехала.
- К Антонио?
- Наверно. Только кто её к нему пустит?
- Она что, влюблена?
- Что ж тут удивительного? Он красив, много ли девчонке надо?
- Это он научил её танцевать испанские танцы? - вспомнил вдруг Павел.
- Да. И испанскому языку тоже учил нас обеих. Мы ведь его давно знаем. Несколько лет назад, когда первый раз сюда приехали, снимали у его родителей дом в Эстаенче, это такая деревушка. Антонио хозяйский сын, родителям помогал, у них свой магазин.
- Ну теперь-то не помогает, - туманно отозвался Павел. О чем это они толкуют, при чем тут этот малый?
- Фрау Грета, - начал он, - Мне хотелось бы знать, в каком мы родстве. Фамилия моей матери Дизенхоф, я уже говорил.
- Фамилия моей матери, - то ли просто повторила, то ли подтвердила странная собеседница, - Так ты не знаешь, тебе не сказали?
- Кто и что должен мне сказать?
Женщина потянулась за пачкой сигарет на столике, закурила, пальцы у неё дрожали. Должно быть, курила, а может, и пила всю ночь, - догадался Павел, ни с того ни с сего люди так не меняются.
- Как кто? - удивилась собеседница, - Эти двое, Всеволод и Гизела. Они должны были тебе рассказать. Хотя, впрочем, не знаю. Наверно, решили, что ребенку лучше не знать.
- Да чего не знать-то? Какому ребенку? - ещё немного, и я её ударю, подумал Павел, - Играть вздумала со мной в кошки-мышки...
Но увидел, какое смятенное у неё лицо, и эти пальцы дрожащие, и дыхание вдруг сбилось... Да нет, не играет она нисколько.
- Фамилия моей матери - Дизенхоф, - вдруг сказала она, будто пластинку поставила заново, - А у твоей матери совсем другая была фамилия. Гизела это моя мать.
- И моя...
- Нет, то-то и оно, что я её единственная дочь. Ты не её сын, а мой... Придется тебе с этим примириться, милый Паульхен, не обессудь...
Она засмеялась жестко, невесело. Загасила в пепельнице недокуренную сигарету. То, что она произнесла вслед за этим, было совсем уж не в дугу:
- Что нам с твоей сестренкой делать, а? С Ингрид?
Павел добыл без спросу сигарету из той же лежащей на столике пачки, своих не было, перед отъездом на Майорку Лиза приказала бросить курить. Затянулся глубоко - с отвычки немного затошнило. Подождал, пока тошнота пройдет. И только тогда заговорил:
- Фрау Грета, давайте с самого начала. Я не в курсе.
Он сам удивился тому, как спокойно, обыденно прозвучала эта просьба. И хозяйка комнаты ответила тоже спокойно, очевидно, взяв себя в руки:
- Конечно. Прости. Вчера был тяжелый день. А ночью ещё разговор с Ингрид. Я как-то разладилась, не успела собраться с мыслями. Сейчас, сейчас...