— У меня планы изменились, солнышко, — разрушила она надежду, что хоть на этот раз будет все хорошо. — Вбей в свою мерзкую головку, что только дай мне повод, хоть один, хоть мизерный — и я тебе уничтожу. И на этот раз ты кремом не отделаешься.
— Да что случилось-то?
Ведунья честно не понимала, откуда в ней взялась эта ненависть. Нет, любви и раньше между ними не было, но и такого накала страстей девушка не замечала.
— Ада, — напомнил о своем присутствии Дан.
Лекарке стало интересно, слышал ли демон их разговор? Сидел-то рогатый близко, но и говорили они совсем тихо.
— Иду, милый. Пойду спасать нашу сладенькую девочку. Рыжик, ты пока объяви тут все, как положено.
Это ее фамильярное «Рыжик», походя брошенное Тхия, ведунью резануло едва ли не больнее, чем все ее потуги на единоличное владение Даном. Проходя мимо, она еще и ладонью по волосам Ирраша провела. Тот недовольно прижал уши, но, увлечённо рассматривая что-то на арене, больше никак не отреагировал. На выходе из ложи демонесса, придерживая рукой портьеру, обернулась, глядя на лекарку. В ее глазах явно читалось: «Ну, что, поняла?».
Арха не ответила. И даже не потому, что просто физически не могла. Скорее, не хотела. Адаша недвусмысленно дала девушке понять, что все демоны, со всеми своими потрохами, принадлежат ей. Зачем она это сделала? Чтобы ведунью уязвить? Да еще и Дан молчал, значит, точно все слышал. Иначе бы он, по крайней мере, спросил, что с Архой опять не так. Обычно хаш-эд очень чутко реагировал на смену ее настроения, а сейчас не заметил. Лекарке начало казаться, что воздух вокруг нее темнеет, будто она оказалась посредине тучи. Девушка кожей ощущала что-то недоброе.
На арену она не смотрела, снова прикрыв глаза. Архе и так было понятно, что у нанятой женой Тхия тетки нет ни малейшего шанса против хаш-эда. Даже если Адаша и усиленно притворялась арифедом. Пожалуй, у поединщицы даже и против арифеда никаких шансов не было.
— Да Адаша же с ней играет, — протянул Тхия, как показалось ведунье, с восхищением.
Лекарку затошнило. Выходки и угрозы золоторожки она еще как-нибудь выдержала бы. А вот вдруг проснувшуюся любовь ее — ее! — демонов вряд ли. Ей нестерпимо захотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко отсюда. И залезть под одеяло.
— Ну и дура, — отозвался Ирраш, — я всегда ей говорил, что она когда-нибудь нарвется на противника, который ее фокусы против нее же обернет. Не красоваться надо, а драться. Красоваться над трупом выгоднее.
— Не в этот раз, — не согласился рыжий и подтвердил оценку лекарки. — У грахи нет ни шанса.